Исполнительный директор MIRI. Автор блога Minding our way.
Блок из пяти статей, в которых Нейт Соарес рассказывает, что такое рациональность, и разъясняет другие понятия, которые могут оказаться полезными при чтении книги «Рациональность: от ИИ до зомби».
«Рациональность: от ИИ до зомби» – это электронная книга, собранная из примерно двухлетней работы Элиезера Юдковского, основателя исследовательского центра , в котором я работаю. Это очень хороший вводный текст для начинающих рационалистов, – за несколькими исключениями. Во-первых, он достаточно большой, примерно 1800 страниц. (Он разбит на 6 частей; считайте их 6 книгами – начинайте с первой и смотрите, понравится ли вам). Во-вторых, как Элиезер говорит в предисловии, содержимое, использованное для написания книги, немного устарело и далеко от совершенства. В-третьих, прежде, чем я порекомендую эту книгу, знайте, что вам потребуются некоторый бекграунд, который, как предполагает Элиезер, у вас уже есть.
В нескольких следующих постах я попытаюсь сделать некоторые из этих предположений о бэкграунде более явными в формате коротких ремарок (и сказать еще кое-что, что я бы хотел услышать от кого-нибудь много лет назад). После этого я вернусь к написанию цепочки постов об избавлении от вины и стыда в качестве мотивации, как и планировал.
Небольшая заметка о «рациональности».
Существует популярное мнение, что мышление может быть разделено на «горячее, эмоциональное мышление» и «холодное, рациональное мышление» (а Кирк и Спок являются соответствующими стереотипами). Стереотипы говорят, что горячие решения часто глупые (и невнимательные к последствиям), в то время, как холодные решения часто умные (но сделаны одиноким занудой, который носит лабораторный халат и разрабатывает странные технологии). Конечно же (как утверждает стереотип) есть Глубокие Человеческие Истины, доступные горячим мыслителям, а холодным мыслителям они неизвестны.
Когда люди встречают кого-то, кто говорит, что изучает искусство человеческой рациональности, они часто сразу делают вывод, что этот «рационалист» полностью отвергает горячее мышление и пытается отключить себя от эмоций раз и навсегда, чтобы избежать поспешных ошибок «горячего мышления». Многие думают, что такие воодушевлённые рационалисты проводят своего рода тёмный ритуал, в котором они жертвуют эмоциями раз и навсегда, не замечая при этом, что те самые эмоции, которыми они жертвуют, это и есть то, что делает их людьми. «Любовь горяча, поспешна и иррациональна», говорят они, «но вы, конечно же, не хотите ею жертвовать». Вполне понятно, что многие люди находят перспективу «стать рациональнее» весьма некомфортной.
Теперь внимание: эта жертва эмоциями имеет мало общего со значением слова «рациональность», как оно используется в книге «Рациональность: от ИИ до зомби».
Когда «Рациональность: от ИИ до зомби» говорит о «рациональности», она не говорит о «холодной» части фразы «холодное и горячее мышление», она говорит о мышлении.
Так или иначе, мы, люди, – мыслящие существа. Иногда, в спешке, мы принимаем быстрые решения, и следуем за своими мгновенными интуициями. Иногда, когда ставки очень высоки, и у нас есть достаточно времени, мы используем механизмы логики, в тех местах, где мы доверяем им больше, чем своим импульсам. Но в обоих случаях мы мыслим. Является ли наше мышление холодным или горячим, или каким-то ещё, в любом случае, есть более хорошие и более плохие способы мышления.
(И, поверьте мне, мозги нашли гораздо больше плохих способов. Чего еще ожидать, если вы запускаете программы, буквально-таки въе*авшие себя в действительность на компьютерах, сделанных из мяса?)
Рациональность «Рациональности: от ИИ до зомби» не о том, как использовать холодную логику, чтобы выбрать, о чем заботиться. «Мыслить лучше» как процесс имеет мало общего с объектом, о которым вы мыслите. Если ваша цель – наслаждаться жизнью на полную катушку и любить без ограничений, тогда более хорошее мышление (горячее или холодное, спешное или расслабленное) поможет вам в этом. Но верно также, что если ваша цель – уничтожить как можно большее число щенков, то этот-вид-рациональности может вам помочь и в этом.
(К сожалению, это употребление слова «рациональность» не соответствует разговорному употреблению. Я хотел бы, чтобы у нас было слово получше для науки о том как улучшить чье-либо мышление во всех его формах, которое при этом не вызывало бы в сознании образы людей, жертвующих свои эмоции на алтарь холодной логики. Но, увы, этот поезд ушел.)
Если вы раздумываете а не пройти ли вам путь в сторону рациональности-как-лучшего-мышления, тогда, пожалуйста, не жертвуйте вашей душевной теплотой. Ваши глубочайшие страсти не тяжелая ноша, но компас путеводный. Рациональность этого типа не о том как изменить направление вашего движения, а об изменении вашей скорости и соответственно длины пройденного пути.
Люди часто навешивают на свои глубинные страсти ярлык «иррациональное». Они говорят что-то типа: «Я знаю, это иррационально, но я люблю своего партнера и, если бы я его потерял, то я свернул(а) бы горы, лишь бы вернуть его/ее обратно». Но что я отвечаю: когда я указываю на «рациональность», я указываю не на то, что заберет ваши желания, а скорее на то, что поможет вам реализовать их.
Это и есть тот тип рациональности, который я предлагаю вам изучать, когда я рекомендую прочесть книгу «Рациональность: от ИИ до зомби».
Это вторая из пяти коротких заметок про предполагаемый бэкграунд, который я хочу прояснить перед тем, как рекомендовать людям читать «Рациональность: от ИИ до зомби».
Заметка о том, что за артефакт наш мозг:
Мозг — это специальное устройство, которое, когда сталкивается со своим окружением определённым способом, изменяется так, что его внутреннее начинает отражать его внешнее. Мозг — это точная, сложная машина, которая постоянно сталкивается с окружающими вещами таким образом, что её внутренние части начинают коррелировать с окружающим миром.
Представьте фотоны, отскакивающие от кресла, стоящего в комнате, где я это пишу. Грубо обобщая, эти фотоны попадают при ударе в специализированные протеины в мембранах клеток фоторецепторов моих глаз, меняя их форму и запуская цепную реакцию, которая активирует энзимы, которые разбивают определенные нуклеотиды, таким образом меняя электрохимический градиент между внешней средой (межклеточной жидкостью) и внутренней средой клетки, предотвращая выброс определенных нейротрансмиттеров через мембрану. Эта нехватка нейротрансмиттеров провоцирует ближайшие клетки пройти аналогичные процессы ионизации, и эти клетки передают сигнал от некоторого количества ближайших клеток фоторецепторов в первый слой моих клеток сетчатки (снова, благодаря механизму изменения протеинами формы и изменения этим электрохимического градиента). И это только начало дли-и-инной машины Руба Голдберга: сигнал далее спускается по сетчатке (взаимодействуя на каждом уровне с сигналами более высоких уровней) до тех пор, пока не достигнет оптического нерва, где будет передан в зрительную кору, в которой особый паттерн ионизации нервных клеток приводит особую группу нейронов к срабатыванию, запуская каскад нейронов-возбуждающих-другие-нейроны, словно в эффекте домино, который завершается появлением внутри моего мозга крошечного обобщенного образа кресла.
Мозг является сложным механизмом, присоединенным к сенсорам света, который при погружении в разливанное море фотонов проводит длинную цепную реакцию, которая, в свою очередь, приводит внутренние отделы мозга к корреляции с вещами, от которых отражаются фотоны.
Мозг — это машина, которая выстраивает взаимную информационную связь между своими внутренними состояниями и вещами вовне.
Конечно, мозг не только машина, выстраивающая такую взаимную связь. Мозг также делает много других дел. Части машины Руба Голдберга предсказывают будущее. Другие части строят планы, и каким-то образом устройство эмулирует сознание, что является достаточно, блин, впечатляющим.
Кроме того, мозг точно не был создан как машина взаимной информационной связи. Не существует четко ограниченной части устройства вроде «информационной машины», которая может быть отделена от предсказателя, планировщика и ощущающего.
И, конечно, мозг не идеальная информационная машина. И близко нет.
Но, несмотря на то, что мозги не единственные информационные машины и, несмотря на то, что они не были сознательно созданы как информационные машины и, несмотря на то, что они не лучшие информационные машины, они точно являются информационными машинами: один из процессов, которым занят ваш мозг, причем прямо сейчас, это постоянные соударения себя о внешнюю среду так, как нужно, чтобы уточнить свою внутреннюю модель реальности.
Многие люди уже знают, что то, что они воспринимают, не есть реальность сама по себе, а скорее образ внешнего мира, созданный внутри их головы. И, тем не менее, это знание часто приводит людей к тому, что они представляют гомункулуса, сидящего внутри комнаты в форме мозга, просматривающего видео с центрального экрана.
Более полезно, скорее, представить слепую машину Руба Годберга, так умно собранную, что когда она соприкасается с остальной реальностью, искусно размещенные колесики и шестеренки выстраиваются и соединяются столь ровно и правильно, что маленькая обобщенная карта мира возникает внутри машины.
Я часто нахожу, что для многих людей этот образ что-то высвобождает. Он напоминает людям о том, что мозг это устройство, конкретная вещь, которой нужно соприкасаться с окружением, чтобы делать о нем выводы. Этот образ напоминает людям, что каждое устройство слепо, что единственная возможность заполучить модель реальности внутрь — это ударяться о внешнее в таком объеме, который нужен внутреннему для корреляции с внешним.
С этой точки зрения будет гораздо легче заметить необходимость искусства человеческой рациональности — ведь мы устройства, и мы слепы.
Это третья из пяти (или около того) коротких заметок про предполагаемый бэкграунд, который я хочу прояснить перед тем, как рекомендовать людям читать «Рациональность: от ИИ до зомби».
Ваш мозг - это машина, которая устанавливает взаимное соответствие между тем, что у неё внутри, и тем, что снаружи. Это не только информационная машина. Это не умышленно сделанная информационная машина. Но он воспринимает фотоны и колебания воздуха и создаёт внутреннюю карту, которая коррелирует с внешним миром.
Тем не менее, в этой информационной машине происходит нечто очень странное.
Представьте себе: часть вашего мозга строит карту мира вокруг вас. Это делается автоматически, без существенной передачи информации на ту вашу часть, которая определяет, как должна выглядеть внутренняя модель. Когда вы смотрите на небо, вы не получаете запрос, который говорит:
Данные с сетчатки показывают, что небо голубое. Обозначить небо как голубое в модели мира? [Да/нет]
Нет. Небо просто кажется голубым. Это такая информация, которая выбирается из окружающей среды и сразу встраивается в карту.
Вы можете сделать выбор утверждать, что небо зелёное, но вы не можете сделать выбор видеть зелёное небо.
Большинство людей не идентифицируют ту часть своего разума, которая строит карту. Эта часть теряется на заднем плане. Легко забыть, что она существует, и делать вид, что вещи, которые мы видим, - это и есть сами вещи. Если вы не обдумывали тщательно, как работает мозг, вы можете думать, что мозг осуществляет человека в 2 отдельных шага: (1) построить карту мира; (2) запустить планировщик, который использует эту карту, чтобы понять, как действовать.
Это, конечно, не всё, что происходит.
Поскольку, хотя вы не можете выбрать видеть небо зелёным, вы можете выбрать, как будут выглядеть некоторые части модели мира. Когда ваш коллега говорит «отличная работа, приятель», вы можете решить, как это воспринимать - как комплимент или как оскорбление.
Да, типа того. Это зависит от тона и от человека. Некоторые люди автоматически примут это за комплимент, другие автоматически примут это за оскорбление. Другие будут сознательно обдумывать это много часов и беспокоиться. Но почти все ощущают более сознательный контроль над восприятием чего-то в качестве комплимента или оскорбления, чем над восприятием неба зеленым или голубым.
Это устройство мозга выглядит чрезвычайно странным, когда вы об этом задумываетесь. Почему исполнительный процесс, отвечающий за выбор того, что делать, также может менять модель мира? Более того, ПОЧЕМУ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС, ОТВЕЧАЮЩИЙ ЗА ВЫБОР ТОГО, ЧТО ДЕЛАТЬ, ТАКЖЕ МОЖЕТ МЕНЯТЬ МОДЕЛЬ МИРА? Это просто очевидно ведёт к ужасному когнитивному диссонансу, самообману и ошибкам! ААААААА!
Конечно, для этого есть «причины». Можно взглянуть на историю эволюции человеческого мозга, чтобы получить некоторые подсказки о том, почему все устроено так, а не иначе. У мозга есть довольно прямая связь с цветом неба, а вот с намерениями других людей связь у мозга весьма косвенная. И тогда имеет смысл, что первое устанавливается автоматически, а второе требует обработки. И вроде как имеет смысл, что исполнительный процесс управления может требовать дорогих вычислений, а не дешевых (особенно если функциональность исполнительного контроля сначала стала заметна как что-то вроде осведомленного-о-ценностях вычислительного инструмента).
Но с точки зрения разработчика сознания это безумие. Штука-создающая-модель-мира не подключена к реальности напрямую! Периодически мы можем выбирать как будет выглядеть тот или другой кусок модели мира! Мы, родственники обезьян, способные к самообману и имеющие склонность поддаваться манипуляции, можем говорить о том, как информационный двигатель строит нечто, что по идее должно соответствовать реальности!
Я борюсь со словом «мы» в этом контексте, потому что у меня нет слов, чтобы показать различие между «я» в широком смысле, которое строит такую карту мира, в которой небо синее; и «я» в узком смысле, которое не может выбрать видеть зеленое небо. Я отчаянно хочу втиснуть слово «я» во многие слова, но в этом обсуждении и так слишком много жаргона, и мне приходится выбирать мои битвы.
Видите ли, мы знаем кое-что о том, как машины могут производить взаимную информацию, и одна из этих вещей состоит вот в чем: чтобы построить что-то, что видит небо в подходящем цвете, штука, дающая на выходе цвет неба, не должна быть подсоединена к своевольной обезьянке, выбирающей ответ из вариантов под давлением товарищей. Эта штука должна быть подсоединена напрямую к сенсорам неба.
И вообще-то иногда мозг это делает. Иногда он, блин, вставляет синее небо в модель мира. Но в других случаях, по тем или иным причинам, он отправляет запросы на сознательную обработку.
Вопросы вроде «синее ли небо?» и «хотел ли коллега меня оскорбить?» - одного типа, и все же на первый вопрос мозг дает отклик, а на второй - нет. Он автоматически строит большие куски карты, но придумывать важные детали оставляет нам.
Что беспокоит, так как большинство из нас не являются прирождёнными мастерами теории информации. Это как раз тот случай, где на помощь приходит тренировка рациональности.
Иногда мы получаем сознательный контроль над моделью мира, поскольку попадаются сложные вопросы. Контроль исполнения не требуется при принятии решения о цвете неба, но он часто необходим для выделения сложных вещей (таких, как мотивация других обезьян) из разрозненных наблюдений. Изучение человеческой рациональности может улучшить вашу способность генерировать более точные ответы, когда вы-контролирующий-исполнение должны заполнить модель мира особенностями, которые подсознательный-вы не может выделить автоматически: аккуратное построение карты в уме - это навык, который, как и любой другой навык, можно тренировать и оттачивать.
Что почти заставляет все выглядеть так, как будто для нас нормально - иметь сознательный контроль над моделью мира; почти кажется, что в порядке вещей, если человек контролирует, какой цвет неба он видит: в конце концов, он всегда может выбрать оставить своё восприятие неба связанным с настоящим небом.
Однако и вы, и я знаем, чем это заканчивается. Можете ли вы вообразить, что произойдёт, если люди на самом деле будут выбирать, как им воспринимать цвет неба, тем же способом, как они выбирают, во что верить насчёт верности своих возлюбленных, насчёт чести своего племени, насчёт существования своих богов?
Примерно шесть секунд спустя люди начнут спорить друг с другом насчёт цвета этого чёртова неба (потому что кто сказал, что можно считать эти неточные сенсоры неба абсолютным авторитетом?) Они немедленно разделятся на племена и начнут убивать друг друга. Затем, когда все немного успокоится, все начнут заявлять, что поскольку люди могут выбирать такой цвет неба, какой им нравится, и раз у людей разные любимые цвета, истинного цвета неба не существует. Цвет в любом случае субъективен; он существует только в наших головах. Если вы попытаетесь посоветовать просто связать цвет неба с сенсорами неба, то вы закончите где-то между мертвым и осмеянным, в зависимости от того, в какую эпоху вы живёте.
Разумный ответ, после осознания того, что внутренний цвет неба определяется не сенсорами неба, а родовой предрасположенностью обезьяньего разума к политиканству и групповому мышлению, - это закричать в ужасе и затем напрямую привязать генератор модели мира к реальности как можно скорее. Если ваш разум выдаёт вам небольшое всплывающее сообщение:
По политическим причинам, сейчас можно отсоединить ваше восприятие неба от вашей сетчатки, и позволить давлению союзников определять, какие цвета видеть. Продолжить? [Да/нет]
тогда разумный ответ, если вы - человеческий ум, это несколько паническое «мм, спасибо, нО нет, поЖАЛуЙСТА, ОСТАВЬ ГЕНЕРАТОР МОДЕЛИ МИРА ПРИВЯЗАННЫМ К РЕАЛЬНОСТИ, ПОЖАЛУЙСТА.»
Но, к сожалению, эти события не ощущаются как всплывающие сообщения. Они даже не ощущаются как возможность выбора. Они обычно автоматические, и поэтому почти не происходят на сознательном уровне. Ваша модель мира теряет связь с реальностью каждый раз, когда вы автоматически находите причины игнорировать свидетельство, которое конфликтует с миром, который вы бы хотели видеть (поскольку это доказательство пришло от кого-то, кто очевидно неправ!); каждый раз, когда вы находите оправдания для игнорирования наблюдений (это исследование было плохо организовано!); каждый раз, когда вы находите причины прекратить искать дополнительную информацию, сразу как только вы находите ответ, который вам нравится (потому что какой смысл терять время на дальнейшие поиски?)
Каким-то образом, племенные социальные обезьяны обнаружили, что они управляют своими моделями мира. Но они не чувствуют, что они управляют своими моделями мира, они чувствуют, что они правы.
Вы сами являетесь отрезком пути между реальностью и своей картой реальности, частью хрупкой связи между тем, что существует и тем, во что вы верите. И если вы позволите себе потерять бдительность, даже на миг, то можете невероятно легко дрогнуть и разрушить это эфемерное соответствие.
Это четвёртая из пяти (или около того) коротких заметок про предполагаемый бэкграунд, который я хочу прояснить перед тем, как рекомендовать людям читать «Рациональность: от ИИ до зомби».
Люди склонны объединять разум с мозгом.
Люди часто думают, что мозг - это то-что-создаёт-личность; то-что-думает. Но фактически мозг одновременно создаёт личность и строит модель мира. Мозг - это не просто думающий-орган, это ещё и строящий-то-что-кажется-реальностью орган.
Популярная культура не помогает разрешить это недоразумение. Популярная культура рисует мозг как вещь, которая делает умным или которая дает советы; популярная культура рисует мозг как место, где происходят мысли . Мозг обычно воспринимается как орган в реальности, который производит мышление, как целостная антропоморфная сущность.
Все эти картины игнорируют факт, что мозг также строит модель реальности.
Помните, чем на самом деле является мозг. Это, помимо прочего, машина Руба Голдберга, которая ударяется об реальность и реагирует, так что ее внутреннее отражает ее внешнее. Одна из первейших вещей, которую делает ваш мозг - это построение модели мира.
Но слишком часто люди объединяют мозг и сознание.
Далее - нужно осторожно отделять мозг от сознания. И это не как будто ваш мозг содержит и модель мира и окно в мир для крошечного гомункулуса: это привело бы к бесконечной регрессии.
(Про бесконечного гомункулуса русскоязычному читателю можно частично прочитать тут: Картезианский театр)
Еще раз, я хочу подчеркнуть, часть, с которой люди себя идентифицируют, мыслящая часть, чувствующая часть, это всего лишь одна из многих частей, которые воплощены в мозге. Сознание - не окно в мир для крошечного гомункулуса, который смотрит на картинки, нарисованные на изнанке черепа, но сознание при этом и также и не мозг!
Многим людям интуитивно кажется, что сознание есть нечто большее, чем мозг. Социологи отметят, что на то, каким будет сознание, очень сильно влияет не только мозг, но и культурная среда, в которую это сознание погружено. Более того, многие испытывали опыт того, как сознание ощущается как что-то, что двигается вокруг тела, или даже как что-то, что простирается за пределы тела. У вас когда-нибудь было, чтобы вы взяли молоток чтобы забить несколько гвоздей, и вдруг осознали себя на головке молотка? У вас когда-нибудь бывало, чтобы вы вели машину, и машина вдруг начала казаться продолжением вашего тела?
Такие наблюдения могут приводить в замешательство, если вы забываете, чем в действительности является мозг.
Мозг не есть сознание. Мозг это штука, которая навязчиво бьется об реальность, чтобы построить ее модель. Сознание воплощено в мозге, но оно - не единственная вещь, которую мозг делает.
Ваше сознание испытывает влияние культуры, в которой оно находится, но это происходит только при посредничестве вашего мозга. Не существует какого-то сознания, которое летает вокруг вашего тела и пьет из омута культуры; скорее ваш мозг шлепается ушами о звуковые волны и собирает по кусочкам подробную модель того, что разные люди вам говорят. И эти модели-людей влияют на обстановку, в которой воплощено сознание - обстановку, изменений от которой вы-сознание не можете избежать. Люди обычно идентифицируют себя как сознательные штуки, находящиеся под влиянием культуры, но мозг одновременно воплощает сознание и моделирует культуру, которая его определяет! Культура определяет сознание, но только постольку, поскольку мозг моделирует культуру!
Точно так же, нет никакого «сознания», которое слетает с вашей руки в молоток. Напротив, ваши глаза (направляемые мозгом) сталкиваются со светом и мозг строит внутреннюю модель молотка. Вы-сознание можете ощущать себя там, между ушей, или на наконечнике молотка, но точка ощущения себя в любом случае находится внутри модели мира, которая обычно ощущается как неизменная, но которая все же представлена с помощью мозга.
Легко позабыть, что мы - всего лишь часть неповоротливого слепого двигателя, который силится смоделировать окружающий мир, и вместо этого верить, что мозг - это я, взаимодействующий с Истинной Реальностью.
Однажды давным-давно три человека, изучающие человеческую рациональность, шли вместе долгой дорогой. Первый был новичок, только приступивший к изучению искусства. Второй практиковался уже некоторое время. Третий был их учитель.
И вот во время этого путешествия им встретилась женщина, сидящая рядом с большой лотерейной корзиной, приделанной к огромной штуковине. Она поприветствовала путешественников и, когда они выразили интерес, объяснила, что она несла эту штуковину в город (где она надеялась заработать с ее помощью денег), после чего предложила им посмотреть поближе.
Она показала им, что у неё было сто шариков, идентичных за исключением цвета: один был белый и 99 были красными. Она положила их в урну и затем показала им, как работает механизм: он состоял из встряхивателя (который сильно тряс корзину, достаточно для того, чтобы никто не смог определить, где какой шарик) и механической руки, которая вытаскивала шарик из корзины.
«Я дам каждому из вас 10 долларов, если выпадет белый шарик», сказала она сквозь рёв встряхивателя. «Обычно игра стоит 1 доллар, но я вам сделаю демонстрацию бесплатно».
Когда тряска замедлилась, новичок сказал: «Я хочу, чтобы рука вытащила белый шарик, поэтому я верю, что она вытащит белый шарик. У меня есть вера, что выпадет белый шарик, и есть шанс, что я прав, поэтому вы не можете сказать, что я ошибаюсь!»
Когда тряска остановилась, ученик ответил: «Я изучаю рациональность и я знаю, что добродетель состоит в том, чтобы не отклоняться от данных. В этой урне больше красных шариков, чем белых, значит, данные говорят, что красный шарик выпадет с большей вероятностью, чем белый. Поэтому я верю, что выпадет красный шарик».
Когда рука начала раскрываться, учитель улыбнулся и сказал только: «Я отвожу вероятность 1% утверждению „выпадет белый шарик“ и вероятность 99% утверждению „выпадет красный шарик“ ».
Чтобы изучать искусство человеческой рациональности, необходимо заключить с собой важную сделку. Нужно дать обет прекратить пытаться желать, чтобы реальность соответствовала чему-либо; нужно дать обет слушать, что говорит реальность о том, какая она есть. Нужно считать «веру» попыткой отсоединить свои убеждения от голоса данных; нужно дать обет защищать эфемерное соответствие между реальным миром и своей картой этого мира.
Ученику легко, заключая с собой эту сделку, перепутать её с другой. Многие рационалисты считают, что они дают обет всегда слушать доказательства и позволять доказательствам выбирать, во что им верить. Они считают, что добродетель состоит в том, чтобы взвешивать доказательства и затем верить в наиболее вероятную гипотезу, и неважно, что в это может быть.
Но нет: это мышление-красного-шарика.
Путь к рациональности - это не путь, где доказательство выбирает убеждения. Путь к рациональности - это путь без убеждений.
На пути к рациональности есть только вероятности.
Наш язык представляет убеждения, как «качественные», мы говорим о них, как если бы они были бинарными. Ты либо знаешь что-то, либо нет. Ты либо веришь мне, либо нет. Ты либо прав, либо не прав.
Традиционная наука, как ей учат в школе, распространяет эту ошибку. Задача статистиков (как они говорят) - установить 2 гипотезы (нулевую и альтернативную), потом их обязанность (по их мнению) поверить той гипотезе, которую подтвердят данные. Ученый должен делать свои убеждения фальсифицируемыми (как они говорят), и если есть достаточное количество данных против убеждения, ученый должен поменять свою точку зрения (с одного бинарного убеждения на другое). До тех пор, пока ученый держит свои убеждения проверяемыми и фальсифицируемыми, он выполняет свой долг и имеет право верить в что-то. Так или иначе у всех сохраняется их собственное мнение, по крайней мере так учит традиционная наука.
Но это не путь рационалиста.
Мозг - машина для обработки информации, и человечество уже узнало пару вещей о том, как делать точные машины для обработки информации. Одна из этих вещей: чтобы построить точную модель мира, нужно убрать «качественную характеристику» веры, а использовать вместо этого «количественную характеристику» доверия.
Идеальный рационалист не скажет: «Я хочу, чтобы следующий шарик был белым, поэтому я верю, что он будет белым». Идеальный рационалист также не скажет: «большинство шариков красные, поэтому я верю, следующий будет красным». Идеальный рационалист отставит веру и определит значение вероятности.
Чтобы построить точную модель мира, вы должны не отклоняться от свидетельств. Вы должны использовать данные, чтобы выяснить вероятность каждой из гипотез. Но после этого нельзя просто выбрать наиболее вероятную гипотезу. Нет.
Вероятности не говорят вам, во что верить. Вероятности заменяют веру. Они являются верой. Вы говорите вероятности и останавливаетесь, потому что всё сказано.
Многие, кому я рассказываю эту притчу, думают, что это очевидно. Почти все, кому я это рассказываю, просто кивают, но большинство не может глубоко понять и усвоить этот урок.
Они слышат притчу и продолжают думать в терминах «знаю» или «не знаю» (вместо того, чтобы думать в терминах степени уверенности). Они кивают в ответ на эту притчу, но продолжают думать в рамках «быть правым» или «ошибаться» (вместо того, чтобы думать, насколько они хорошо откалиброваны). Они знают притчу, но в следующем разговоре они по-прежнему настаивают: «ты не можешь доказать это!» или «хорошо, это не доказывает, что я не прав», как будто высказывания о реальности вообще могут быть «доказаны», как будто полная определенность вообще возможна.
Никакое утверждение о мире не может быть доказано. Нет никакой определенности. Всё, что у нас есть - вероятности.
Большинство людей, когда они сталкиваются с событиями, противоречащими тому, во что они верят, решают, что эти события не являются достаточно сильными данными, чтобы поменять одно бинарное убеждение на другое, поэтому они не могут поменять мнение вообще. Многие не могут осознать, что все свидетельства против гипотезы снижают ее вероятность, даже если ненамного, потому что многие люди продолжают думать качественно, а не количественно.
На самом деле многие продолжают думать, что они должны выбрать, какой вывод сделать из свидетельства, которое они видели. И это так, но только для тех, кто не против допускать неточности, которых можно было бы избежать.
Многих это удивит, но человечество открыло много законов рассуждения.
Данная вам исходная структура знания, плюс наблюдения, которые вы совершаете - вот единственная максимально точная, обновленная структура знания.
Невозможно достичь этого состояния - совершенного опытного знания. Построить идеальную информационно-вычислительную машину так же невозможно, как построить идеальный тепловой двигатель. Но идеал известен. Уже известное вам плюс то, что вы видите - единственная максимально точная структура знания.
Вопреки распространенному мнению, вы не обязаны быть привязаными к своей точке зрения, не обязаны выбирать, во что верить. Не если вы хотите быть точными. Говорить, что знаешь и что видел - наилучшая структура опытного знания. Вычислить эту структуру практически невозможно, но процесс хорошо понятен. Мы не можем использовать информацию идеально, но мы знаем, в каком направлении двигаться, чтобы знать лучше.
Если вы хотите пройти этот путь, если вы хотите взрастить эфемерное соответствие между вашим сознанием и реальным миром, если вы хотите научиться составлять точную карту этой прекрасной, запутанной, вдохновляющей территории, на которой мы живём, тогда запомните:
Путь количественнен.
Чтобы пройти этот путь, вам нужно оставить позади веру и позволить вероятностям направлять вас. Они - это всё, что у вас есть.
Если это путь, который вы хотите пройти, то теперь я официально рекомендую начать с книги «Рациональность: от ИИ до зомби» Книга 1 «Карта и Территория».
В предыдущем посте я писал, что чтобы задать причину беспричинному чувству вины нужно:
Шаг 0. Поверить, что вы способны заботиться.
Шаг 1. Найти объект для своей заботы.
Этот пост посвящён шагу 1.
Есть множество способов страстно заботиться о чем-либо. Родители обычно особенно сильно заботятся о своих детях. Кто-то силён в заботе о своей семье, или окружающем мире или [ваши примеры]. Многие другие дерзают заботиться обо всем человечестве или обо всей разумной жизни.
С другой стороны, некоторым людям очень проблематично заботиться о чем-то большом. У них нет детей, за которых они могли бы отдать жизнь, и они не видят смысла заботиться о каждом человеке. При этом многие из них все ещё страдают от бессмысленного чувства вины. Когда я предлагаю таким людям найти причину чувству вины, изучив свою мотивацию и найдя что-то, о чем можно заботиться, ответом, довольно часто бывает простое «зачем?».
Этот пост - для них.
В рамках общего ответа я собираюсь говорить о своём личном ответе на это «зачем?». Сперва подчеркну, что мой ответ - не единственный существующий, как и моя мотивация, а также что я одобряю желание других заботиться о вещах, глубоко не безразличных им, независимо от побуждающих причин.
Я часто встречаю людей, которых не заботит человечество в целом (или будущее разумной жизни) и которым любопытно, зачем это делают другие. В ответ на мое предположение, что они и сами способны на заботу о чем-то гораздо большем, чем они сами, наиболее частый ответ: «Безусловно. Но зачем мне проявлять эту заботу?»
Зачем сражаться за человечество? Зачем беспокоиться о судьбе Земли или о судьбе людей, которых никогда не встретишь? Зачем заботиться об этом омерзительном виде животных, которое изобрело войну и пытки? Зачем заботиться о человечестве в целом, когда большинство его представителей - тупы или раздражают других людей либо являются членами не той политической партии, либо полны ложных представлений о мире? Большинство людей вызывает лишь раздражение, так зачем о них заботиться?
Я встречал множество людей, утверждавших, что они заботятся только о группе своих близких друзей.
Если вы действительно заботитесь только о своих друзьях, не мне менять ваши предпочтения. Но, по моему опыту, люди, которые думают, что заботятся только о своих близких друзьях, склонны путаться.
Один мой друг настаивал, что заботится только о близких ему, одновременно держа проблемы приватности (например, при общении в сети) очень высоко в списке своих приоритетов. Когда я спросил о причинах, он ответил (после некоторых раздумий), что заботится о свободе людей вообще. Заметив противоречие, он быстро добавил, что заботится о свободе масс только потому что это ему приятно, и конечно это эгоистичное желание, а его забота все ещё направлена только близким ему. (Это была, вообще говоря, беседа, в которой я впервые использовал аллегорию робота-филателиста.)
Что же происходит? В числе прочего, я полагаю, проявляется склонность путать чувства и заботу. Большинство людей испытывают сильные чувства только к близким друзьям и ничего даже приблизительно похожего - к незнакомцам, и делают вывод, что они не должны заботиться о незнакомцах. Они забывают, что чувства и забота - разные вещи! Определённо и я тоже испытываю более сильные чувства к близким, чем к незнакомым людям - но я все равно продолжаю заботиться и о незнакомцах тоже. На самом деле, подозреваю, что это верно применительно почти ко всем, кто утверждает, что заботится обо всем человечестве. Смелость - не в отсутствии страха, а в том, чтобы делать то, что считаешь правильным, даже когда чувствуешь страх. Соответственно забота - не о переполненности эмоциями, а о том, чтобы поступать правильно даже когда нет эмоционального побуждения. Одновременно и не испытывать сильных чувств к посторонним, и заботиться о них так же, как о своих близких - реально.
Это по крайней мере одна из причин, почему, как я полагаю, люди склонны настаивать, что они не заботятся о незнакомцах. Она не даёт ответа «зачем?». Даже приняв во внимание, что вести себя так, будто заботишься обо всем человечестве, - возможно, люди продолжают удивляться, с чего бы вдруг им этого хотеть.
И я не могу сказать, захотите вы заботиться или нет. Но я могу рассказать, почему мне захотелось, чтобы, по крайней мере, вам стало понятно, почему кто-то может.
Мы, люди, существа рефлексирующие. Мы анализируем, что мы чувствуем и о чем заботимся, и выбираем измениться. В процессе, осознавая себя и свои желания, я нахожу множество желаний, которые одобряю, и некоторые, которые одобрить не могу.
Я, как и многие, часто разочаровывался в людях (особенно когда им не удавалось прочесть мои мысли). У меня есть бессознательные искажения, направленные против тех, кто выглядит недостаточно похожим на людей среди которых я вырос. Я автоматически ощетиниваюсь на чужаков. Мне не комфортно находиться рядом с большей частью популяции. И все же в то же время я забочусь обо всех людях, обо всех детях планеты Земля, обо всей разумной жизни.
Почему? По большей части это мой выбор. Мои настройки по умолчанию, грубо говоря, располагают меня к поддерживанию друзей и ненависти к врагам. Но эти настройки так же содержат чувство эстетики, располагающей к справедливости и сочувствию. Мои чувства обычно сильнее к людям, которые мне близки, а мой здравый смысл, как правило, раздражён тем, что я не могу испытывать сильные чувства к другим, кто мог так же быть мне близок. Мои чувства обычно негативны по отношению к моим противникам, а мой здравый смысл обычно опечален тем, что мы не встретились при других обстоятельствах, тем что людям так тяжело делиться своими точками зрения.
Я веду к тому, что я, определённо, не лишён способности быть разочарованным в кругу дураков, но я так же не лишён тихого ощущения эстетики и справедливости, которые не одобряют подобного разочарования. В этом есть конфликт.
Я разрешаю его в пользу людей, а не чувств.
Почему? Потому что рефлексируя в поисках источника своих чувств, я нахожу эволюционные настройки, которые не одобряю. И разбираясь в истоках чувства эстетики, я приближаюсь к сути того, что ценю.
Потому что рефлексируя я вижу, что я - непоследовательное месиво мозгов, возникших в процессе долгой и слепой эволюции, полных желаний, чувств и страхов, касающихся всего, что мне дорого, а также кучки приставшего мусора. Создавая меня, Время извергло нестабильное сознание: причинно-следственный процесс моего прошлого сконструировал меня ценящим все, что я ценю, и кое-что, что я (через самоанализ) не ценю.
Так что, взглянув на себя, я вижу, что был создан чтобы одновременно: (а) заботиться сильнее о тех, кто близок мне, и (б) заботиться о справедливости, целостности и эстетике. Взглянув на себя, я вижу, что я одновременно забочусь сильнее о близких друзьях и не одобряю положение дел, при котором я забочусь о некоторых больше просто в силу тривиальных временных и пространственных совпадений.
А ещё я создан так, что взглянув на себя и найдя несоответствия, я забочусь об их разрешении.
Итак, почему же я забочусь о человечестве? Потому что мне легко разрешить это несоответствие. Сильные чувства конфликтуют с тихим ощущением эстетики, но если копнуть глубже, ощущение эстетики выигрывает вчистую. Для меня мои чувства выглядят случайными отголосками племенного прошлого, а эстетика - отражающей мои глубинные ценности. Я знаю, чему я верен.
В любом случае, это не сногсшибательная аргументация. Что для одного - modus ponens (доказательство вследствие?), для другого - modus tollens (доказательство от противного). Кто-то, взглянув на себя, может скорее предпочесть отказаться от чувства справедливости и целостности, чем выбрать заботу о незнакомцах. Но я, как и многие другие, не хочу заботиться только о друзьях. Мы ощущаем больше преданности эстетике, чем заложенным в нас чувствам - так что выбор прост.
Забота о других может звучать прекрасно в теории, но циникам (ненавидящим общение с идиотами), отмеченного выше скорее всего не достаточно.
И знаете что? Почувствовать желание заботиться о людях может быть очень тяжело, даже если вы решили, что хотите.
Слишком легко взглянуть на них и увидеть серость, безобразность, жадность, тупость.
Слишком просто смотреть на индивидов и видеть идиотов.
(У меня иногда тоже бывает это чувство).
Но в этом есть кое-что странное:
Представьте, что у вас есть собака, которую вы вырастили, с которой росли вместе десятилетиями. Представьте, что кто-то похитил вашу собаку и мучает её ради собственного удовольствия.
Что вы чувствуете по этому поводу? Насколько вам хотелось бы найти этого человека и воздать по справедливости?
Большинство людей способны почувствовать гораздо более сильную вспышку эмпатии и заботы к страдающим животным, чем к страдающим людям.
Представьте, что посреди аллеи к вам пристаёт бомж, пытаясь ограбить. Кто-то это замечает, вступается, и, оттолкнув и отпугнув бомжа, убеждается, что у вас все в порядке. Теперь представьте собаку посреди аллеи, рычащую на вас. Кто-то замечает, пинает собаку, отпугивает её и убеждается, что у вас все в порядке.
Не кажется ли вам противоречивой разница между чувствами при плохом обращении с животным и при плохом обращении с людьми? Не странно ли, насколько просто любить собак и насколько сложно - людей?
Вы, конечно, можете заключить, что не любите людей. Только это не обязательно. Вы можете, как и раньше, прислушаться к тихому ощущению эстетики, конфликтующему с заложенными в вас чувствами. Почему в нас заложены именно такие чувства? Не могу сказать точно, но есть такая теория:
Влиятельная версия теории социума - гипотеза макиавеллианского интеллекта (Byrne and Whiten 1988; Whiten and Byrne 1997). Социальные взаимодействия и отношения не только сложны, но и постоянно меняются и поэтому требуют быстрой параллельной обработки (Barton and Dunbar 1997).
Параллель с Никколо Макиавелли, хитроумным советником итальянских принцев 16-го века, - в том, что большая часть общественной жизни заключается в задаче перехитрить других, плетении интриг, объединения в союзы и разрушения их. Все это требует больших умственных усилий, чтобы запомнить, кто есть кто, кто что кому сделал, а также чтобы изобрести более искусную хитрость и обвести вокруг пальца врагов с их искусными хитростями - и все это приводит к спиральным гонкам вооружений. Гонки вооружений - частое явление в биологии, в виде хищников, эволюционирующих чтобы догонять свою эволюционирующую добычу, или паразитов, эволюционирующих чтобы перехитрить иммунную систему своих носителей. Идея что здесь замешан некий вид спирального или самозапускающегося процесса определённо соответствует тому, что Кристофер Уиллс (1993) называет «убегающим мозгом», и эта идея часто фигурирует в теориях, связывающих развитие речи с размером мозга. (Sue Blackmore, The Meme Machine)
Я к тому, что взгляните на нас. Люди - существа, которые видят молнию и предполагают существование злого небесного божества, потому что злое небесное божество выглядит гораздо более правдоподобным, чем уравнения Максвелла - несмотря на тот факт, что уравнения Максвелла гораздо проще описать (по стандартам математики), чем разумное небесное божество. Только подумайте: мы можем расписать уравнения Максвелла в 4 строки и мы все ещё не в состоянии описать работу общего интеллекта. Тор кажется более простым для понимания, но только потому, что у нас очень много встроенного «железа» для моделирования человеческой психологии.
Наш мозг заточен видеть человекоподобных агентов повсюду. Мультяшки работают: мы воспринимаем их как людей (и присваиваем им чувства), независимо от их примитивности. Мы повсюду видим целенаправленность: религиозные люди без проблем находят подтверждения тому, что их мирская суета - часть какого-то грандиозного плана, суеверия легко распространяются, а множество различных видов умственных расстройств (шизофрения, мания и т.д.) характеризуются иллюзиями, что или все против вас, или ваша жизнь была кем-то тщательно спланирована, - симптомы мышления, чересчур охотно описывающего все в понятиях людских интриг.
Глядя на людей, мы видим в них интриганов или соперников. Но когда мы смотрим на щенков, котят или других животных, эти социальные механизмы не запускаются.
Если загнать щенка в угол и напугать, и он начнёт огрызаться, волну сочувствия ощутить проще, чем злость.
Но когда на тебя огрызается человек, социальные механизмы включаются. Несложно застрять внутри взаимодействий. Если на нас набрасывается загнанный в угол человек - мы склонны отвечать агрессией.
И поэтому достаточно часто я мысленно отступаю назад, стараясь увидеть людей вокруг не как людей, а как невинных животных, удивляющихся, изучая окружающий мир, который они никогда не смогут полностью постичь, следуя по течению своих жизней.
Я стараюсь увидеть людей так же, как я вижу щенка, откликающимися на боль и наслаждение, огрызающимися только из страха. Я стараюсь увидеть трагедию в людях, чьи предрассудки и злоба обусловлены случайным стечением времени и обстоятельств и ощутить то же сочувствие, что и к страдающему ребёнку.
Я смотрю на собратьев-людей и стараюсь помнить, что они тоже невинные существа.
Кто-то однажды сказал мне, что чтобы ощутить сочувствие к другим полезно представлять их имеющими ангельские крылья. Я полагаю, в этом что-то есть. Что-то мощное в том, чтобы смотреть на людей и видеть ангелов, никогда не бывавших в раю. Только я предпочитаю видеть не ангелов, а обезьян, старающихся убедить себя, что им комфортно в этой странной цивилизации, столь отличающейся от древних саванн, в которых было выковано их мышление.
Некоторые используют слово «животное» как уничижительное и могут подумать, что попытки представлять людей животными унизительны. Для меня верно обратное, по тем же причинам, по которым сочувствовать бездомной собаке проще, чем бомжу, - это помогает убрать импульс распознавания в других людях конкурентов, союзников или врагов, просто смотреть на них так же, как я смотрю на котят, как на существ, обладающих любопытством и невинностью.
Почему я забочусь о людях и человечестве, о Земле и всех её детях, обо всей разумной жизни? Как я вообще могу это утверждать, учитывая, что я тоже часто испытываю более сильные чувства к друзьям, чем к незнакомцам, и больше сочувствую собаке чем человеку?
Вглядываясь в себя, я вижу конфликт между своими чувствами и ощущением, что мои чувства плохо откалиброваны. Присмотревшись, я нахожу, что мои чувства устроены не так, как я одобряю, с племенными установками, при которых было важно любить соплеменников и ненавидеть чужаков. И обращая внимание на ощущение, что эти чувства плохо откалиброваны, я нахожу хорошие соображения и ощущение, что это забота действительно значима, что она не произвольна, но ценна.
Так что для меня на вопрос «зачем заботиться о чем-либо?» есть простой ответ.
Позвольте мне ещё раз подчеркнуть, что вы не обязаны разрешать свои внутренние конфликты тем же путём, что и я. Вашим ответом на «зачем заботиться о чем-либо» может быть «я не забочусь ни о чем». Вы можете предпочесть чувства глубинному ощущению эстетики, или у вас могут быть совсем другие чувства и другая эстетика. В любом случае, если вы прислушаетесь к этому внутреннему ощущению разногласия, если ваши чувства будут для вас ориентиром, а не ответом, если вы выясните, почему вы чувствуете или заботитесь тем или иным образом, и выберете заботу о том, что выглядит правильным и хорошим объектом заботы,
—
вы тоже можете обнаружить, что на вопрос «зачем заботиться» у вас есть простой ответ.
Я часто вижу, как мои друзья совершают ошибку, которую я называю «ложной последовательностью». Особенно часто это касается тех, кто увлекается рациональностью или идеями «Эффективного альтруизма», поскольку в этих кругах последовательность считается важной добродетелью.
Человек совершает ошибку «ложная последовательность», если, обнаружив у себя противоречивые желания, мысли или убеждения, он во имя «последовательности» отбрасывает все из них, кроме одного. В результате человек сам себя лишает возможности использовать интуицию и ощущения, которые он не в состоянии выразить словами. Я полагаю, что от этого накапливается раздражение и разочарование.
Например, представим, что Алиса настаивает, чтобы Боб помог ей с домашней работой. Боб не хочет ей помогать, однако, не может ясно сформулировать, почему. После некоторого размышления Боб решает, что он не одобряет свои чувства, которые ему сложно выразить, и ему кажется, что у него нет права ответить «нет», если он не может чётко обосновать этот ответ. Боб соглашается помочь Алисе, однако, чувства, которые он не смог выразить, никуда не деваются. Они продолжают беспокоить Боба и приводят к раздражению.
Другой пример. Вообразим, что у Кэрол спрашивают: «Какое наказание следует присудить бездомному, который украл 10 тысяч долларов у семьи из среднего класса?» и Кэрол отвечает: «5 лет». Сразу же после этого её спрашивают: «Какое наказание следует присудить банкиру из высшего класса, который украл 10 миллионов долларов?» Первоначально ей хочется ответить что-нибудь в районе «10 лет», но она вспоминает свой ответ на предыдущий вопрос, ей очень хочется быть последовательной и поэтому она отвечает: «Его следует приговорить к пожизненному заключению». Если она это делает исключительно во имя последовательности, не разбираясь в том, что именно вызывает у неё противоречивые мысли, скорее всего, она является жертвой «ложной последовательности».
Поймите меня правильно, я целиком за внутреннюю последовательность. Последовательность — это добродетель. Когда вы обнаруживаете у себя непоследовательность — например, если вы в разных контекстах отвечаете по разному на один и тот же вопрос, или если часть вас думает одно, а другая часть думает другое, или если у вас есть два противоречащих друг другу представления о реальности, — то я призываю вас отметить найденное красным флажком, разобраться и в итоге обновить свои убеждения.
Если вам неуютно, когда вы сталкиваетесь с собственной непоследовательностью, это совершенно нормально. Проблемы возникают, если вы отвечаете на этот дискомфорт внутренним насилием и заставляете часть себя подчиниться с помощью дубины.
Давайте сравним мир, в котором Боб не смог сформулировать свои возражения и отбросил их, с миром, где он ответил: «Гм, часть меня хочет помочь тебе, а другая часть — нет. Позволь мне немного побеседовать с самим собой и разобраться, не смогу ли я выяснить, о чём беспокоится эта вторая часть».
Вообще, в таких ситуациях я рекомендую в буквальном смысле побыть посредником в диалоге между противоборствующими точками зрения. Вообразите себя за столом переговоров, где одна сторона хочет помочь Алисе сделать её домашнюю работу, а у другой стороны присутствует невысказанная тревога. Предположим, что у обеих сторон есть веские причины и добрые намерения, пусть даже они предлагают и не лучшие стратегии. Помогите им прийти к согласию. Что, скорее всего, скажет та сторона, которая тревожится? В какой валюте будет идти торг? Что похоже на удовлетворительный результат?
Если некоторый выбор приводит к тому, что у вас появляется полдюжины различных мыслей и эмоций, то решением проблемы с непоследовательностью будет такое состояние, при котором выбор будет устраивать все ваши противоборствующие части. Если же, для того, чтобы оправдать ваши действия, вам придётся пройтись катком по половине ваших опасений, то это не решение проблемы.
Представьте, что вы столкнулись с необходимостью принять решение и понимаете, что вам очень тяжело избежать ошибки «пренебрежение масштабом». Я утверждаю, что есть большая разница между тем, чтобы насильно заставить подчиниться ту часть вас, которая не понимает больших чисел, после чего заткнуться и умножать, и тем, чтобы приучить себя на уровне эмоций действительно понимать, что «много» значит «много», после чего решение хладнокровно переходить к математическим расчётам в таких случаях будет приниматься автоматически. Первое — «ложная последовательность», второе — достойная цель.
Если же вы пока не смотрели на большие числа достаточно долго, чтобы выработать в себе способность затыкаться и умножать рефлекторно (и чтобы при этом никакая часть вас не вопила о том, что это холодный нечеловеческий подход), тогда всё равно постарайтесь заткнуться и умножать. Поступать Правильно — превыше всего. Но затем поговорите с протестующей частью вас и подключите и её к проекту «Поступать Правильно». Иногда прибегать к внутреннему насилию необходимо, но я рекомендую всегда помечать такие случаи красными флажками.
Чем больше вы практикуетесь в разрешении внутренних конфликтов путём переговоров, тем меньше вам приходится прибегать к заглушению тихих голосков сомнений. С опытом также, скорее всего, придёт и способность лучше формулировать тревоги, которые не получалось сформулировать раньше.
На промежуточном этапе непоследовательным быть можно. Не стоит игнорировать тревоги только лишь из-за того, что вы не можете выразить их словами. Если ваши действия сегодня не согласуются с вашими действиями вчера, и вы знаете, как построить диалог между конфликтующими частями вас, но прямо сейчас у вас не хватает на это времени, то не нужно бросать всё и стараться быть последовательным.
Мы пока не боги, помните? Мы всё ещё обезьяны. Если вы заставите себя быть последовательными всегда, очень вероятно, что вы растопчете какие-нибудь существенные возражения и не заметите важные шепотки замешательства.
Я призываю всех рассматривать непоследовательности как ошибки. Однако, заметание ошибок под ковёр или попытки изо всех сил притвориться, что их не существует, — лишь другая ошибка. Мы неорганизованные существа, и для разрешения непоследовательностей часто требуется немного поработать. А на промежуточном этапе непоследовательным быть можно.
Скорее всего, вы не вините себя за то, что не можете одним щелчком пальцев изобрести лекарство от болезни Альцгеймера.
Тем не менее, многие люди себя винят за то, что не могут работать до изнеможения каждый день (хотя наша психика на это не способна). Они винят себя за то, что не могут волшебным образом, без какой-либо практики или переподготовки, избавиться от не устраивающих их шаблонов поведения (хотя для нашего разума это невозможно). В чем же проблема?
Я думаю, разница в том, что люди считают «невозможным» вылечить болезнь Альцгеймера щелчком пальцев и «возможным» использовать лучший образ мышления. И именно здесь кроются многие проблемы.
Большинство людей неправильно используют словосочетание «мог бы».
Они считают, что «могли бы» не волноваться на той вечеринке. Они считают, что «могли бы» прекратить играть в «Цивилизацию» в разумное время и пойти спать. Они считают, что «могли бы» выключить «Карточный домик», просмотрев несколько серий. Я сейчас говорю не об иллюзии свободной воли: я считаю осмысленными разговоры о «возможности» делать те вещи, которые в реальности мы не делаем. Скорее, я говорю о том, что многие люди имеют неаккуратные представления о том, что они могут или не могут.
Люди ругают себя каждый раз, когда их мозг не действует по тому шаблону, по которому им хотелось бы. Как будто у них есть полное господство над своими мыслями, над извилинами своего мозга. Как будто их мозг не является сетью нейронов. Как будто они могут выбирать предпочтительные варианты, несмотря на свой образ мышления, а не признавать, что выбор и есть образ мышления. Как будто они должны выбирать своё сознание, а не быть им.
Как будто они уже боги.
Мы не боги.
Пока ещё нет.
Мы все ещё обезьяны.
Насколько мне известно, почти у каждого человека внутри бардак. Почти все прикладывают усилия, чтобы поступать в соответствии со своими желаниями. Почти все слабы психологически и могут оказаться в ситуации, заставляющей их делать то, о чем они потом жалеют: переедать, тратить слишком много денег, проявлять гнев, страх, беспокойство. Мы — обезьяны, и мы слабы в подобных вопросах.
Поэтому не надо упрекать себя, когда вы промахиваетесь. Не надо ругать себя, когда не получается поступать в точном соответствии со своими желаниями. Такие поступки не происходят сами по себе, они случаются только после изменений окружающей обстановки и тренировки мозга. Вы все ещё обезьяна!
Не ругайте обезьяну. Помогайте ей каждый раз, когда можете! Она хочет того же самого, что и вы: она и есть вы. Не наседайте на неё, а помогите ей. Раз обезьяне трудно поступать так, как вам хочется, поймите, как сделать этот процесс легче. Переобучите обезьяну. Экспериментируйте. Пробуйте.
И будьте добры к ней. Она довольно сильно старается. Обезьяна пока не знает, как именно получить то, что хочется, потому что мир вокруг неё большой и сложный, и она не может увидеть большую его часть, и потому что множество её действий обусловлено дюжиной подсознательных шаблонов реагирования, над которыми у неё практически нет контроля. Она старается!
Не ругайте обезьяну за то, что она спотыкается. Мы ведь не выбрали самый простой путь. Мы не ставим перед собой самые лёгкие цели. То, что мы делаем, довольно сложно.. Поэтому, когда обезьяна спотыкается и падает, помогите ей подняться. Помогите ей практиковаться, или тренироваться, или выполнить еще один умный план по преодолению препятствий.
Возможно, когда-нибудь мы сможем лучше контролировать свой разум. Мы сможем выбирать наш образ мышления усилием воли и без проблем поступать в соответствии со своими желаниями. Мы сможем быть теми существами, которыми многие хотят быть и с которыми сравнивают себя, воображаемыми существами с полным господством над собственным сознанием.
Но не сейчас. Мы не боги. Мы все ещё обезьяны.
Почти никто не думает, что «мог бы» изобрести лекарство от болезни Альцгеймера по щелчку пальцев. Поэтому никто не огорчается из-за того, что не в состоянии это сделать.
С другой стороны, люди, которые не справляются с тем, чтобы не переедать или прекратить играть в «Цивилизацию» в разумное время, всерьёз считают, что они «могли бы» справиться. Поэтому они рассматривают свой провал как повод для того, чтобы чувствовать себя ужасно по поводу своих поступков.
На прошлой неделе я упоминал, что многие люди неправильно используют словосочетание «мог бы».
Сила воли — дефицитный ресурс. Иногда силой воли вы можете вытащить себя из ментальной колеи, в которой вы застряли. Но так получается довольно редко, обычно одной силы воли недостаточно. Если ваш план больше не засиживаться за «Цивилизацией» на всю ночь заключается в словах «ну, я просто буду в следующий раз заставлю себя сильнее», то он обречен на провал. Если он не сработал в прошлый раз, навряд ли он сработает в следующий. Сила воли — это костыль, а не лекарство.
Я думаю, что многие люди неправильно используют словосочетание «мог бы» потому, что они неверно понимают, где находятся точки принятия решений. Они думают, что «выбор» перед ними стоял на 347 ходу «Цивилизации», когда они решили сыграть еще раунд (и на каждом следующем ходу между полночью и четырьмя утра).
Но выбор произошёл не в этот миг. Если вам приходится заставлять себя изменить поведение, вы уже пропустили настоящую точку выбора.
Настоящий выбор происходит в самом начале, когда вы размышляете, играть вам вообще в «Цивилизацию» или нет.
Предположим, у вас есть знакомый, который постоянно действует вам на нервы. Время от времени вы срываетесь на него и это заканчивается перебранкой. Вы точно знаете, что не должны кричать на него, и честно пытаетесь не нервничать. Когда он начинает вас раздражать, вы очень хотите успокоиться, но это никогда не работает (неважно, насколько решительно вы планируете заставлять себя сильнее в следующий раз). В таком случае я предлагаю вам не пытаться сдержать себя на пике раздражения, а вместо этого обратить внимание, что происходит за пять минут до срыва. Вот где настоящий выбор! Нельзя выбрать, срываться или не срываться в критический миг, но можно выйти из ситуации за пять минут до него.
Настоящий выбор обычно происходит за несколько минут до того выбора, за который люди упрекают себя. Если вам приходится применять силу воли, вы уже пропустили точку настоящего выбора. (В предыдущих статьях я предлагал вам пообещать себе, что вы не будете использовать силу воли для выхода из неприятных положений: знание о том, что вы наверняка не будете спасать свою задницу, если окажетесь в ситуации, требующей силы воли для выхода, заставляет вас замечать настоящую точку невозврата, когда вы проходите через нее).
Если вы замечаете в себе шаблоны поведения, которые вам не нравятся, я советую притвориться, что у вас нет никакой силы воли. Представьте мир, в котором вы просто не способны заставить себя прекратить делать что-либо увлекательное после того, как начали. Как бы вы поступали в таком мире?
Поищите триггеры, предшествующие действию, которое вы хотели бы изменить. Что происходило за час до него? А за пять минут? А что происходило за шестьдесят секунд до того, как у вас не получилось поступить так, как вам хотелось?
Вот где настоящий выбор!
Многие люди неправильно используют словосочетание «мог бы». Они относятся к себе так, как будто они «могли бы» начать смотреть сериал и остановиться в разумное время. Они ставят себя в ситуации, искушающие поступить вопреки здравому смыслу, и потом ругают себя за то, что поддались искушению.
Я, напротив, не считаю, что я «мог бы» прекратить читать хорошую книгу, и поэтому не чувствую себя ужасно, если я зачитываюсь. Вместо этого я говорю: «Ага, я вижу, что зачитываюсь увлекательными книгами. Поэтому я буду воспринимать чтение книги как единое неделимое действие, занимающее от пяти до двадцати часов, без развилок внутри». В ситуациях, в которых другие ругают себя за то, что не справились с невозможной задачей («прекратить читать и вернуться к серьезной работе»), я разбираюсь, на что я способен и на что не способен, и выясняю, когда у меня происходит настоящая точка принятия решения.
Нам, людям, доступен не любой выбор. Иногда мы способны прекратить читать интересную книгу примерно в той же мере, что и изобрести лекарство от болезни Альцгеймера. Иногда берёт верх зависимость, иногда — наследие мозга рептилии или первобытная ярость. В такие минуты мы не влияем на ситуацию. Мы совершаем выбор далеко не в каждый миг своей жизни. Часто у нас недостаточно силы воли, чтобы перебороть импульсы, инстинкты и привычки.
Цель в том, чтобы всё равно выиграть.
Наш разум не имеет абсолютной власти над нашими действиями. Часто он практически бессилен повлиять на наше поведение. Мы еще не боги. Мы все еще обезьяны. Все еще нейронные сети. Я предлагаю вам перестать ругать себя за невыполнение невозможных задач, а вместо этого начать экспериментировать и разбираться, на что вы на самом деле способны.
Ищите действия, которые позволят вам поступать в соответствии со своими желаниями до того, как решение станет трудно исполнить. Научитесь распознавать моменты, когда ваше сознание с готовностью реагирует на ваши желания. Именно в такие мгновения происходит настоящий выбор, и здесь вы можете что-нибудь улучшить.
Я не могу прочувствовать большие числа. Когда берёшься за цифры больше 1000 (или даже 100) они просто кажутся «большими».
Возьмём Сириус, ярчайшую звезду на ночном небе. Если вы скажете мне, что Сириус вместил бы миллион планет размером с Землю, я бы почувствовал, что он намного больше Земли. Если бы вместо этого сказали, что Сириус вмещает миллиард земных шаров… я бы всё ещё чувствовал, что он намного больше Земли.
Чувства почти идентичные. В контексте мой мозг неохотно признает, что миллиард гораздо больше миллиона и прилагает усилие, чтобы почувствовать, насколько звезда-в-миллиард-планет больше звезды-в-миллион-планет. Но вне контекста — если бы я не был привязан к «миллиону», когда услышал «миллиард» — оба этих числа ощущаются неопределённо большими.
Я придаю мало значения размеру чисел, если взять действительно большие. Если вы скажете «один и сотня нулей», это ощущается гораздо больше миллиарда. Но это не ощущается (инстинктивно) в 10 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 раз больше миллиарда. Не так, как четыре яблока внутренне ощущаются вдвое больше, чем два яблока. Мой мозг не может даже приблизиться к разнице в величинах такого порядка.
Этот феномен связан с пренебрежением масштабом, и он важен для меня. Я живу в мире, где некоторые вещи, о которых я забочусь, очень и очень многочисленны.
Например, миллиарды людей живут в нищете, сотни миллионов из них не могут удовлетворить базовые потребности и/или они умирают от болезней. И хотя большинство из них вне моего поля зрения, я всё равно забочусь о них.
Утрата человеческой жизни со всеми её радостями и печалями это трагедия независимо от причины, и трагедия не уменьшается от того, что я был далеко, или не знал об этом, или не знал как помочь, или потому что я не был лично ответственен.
Зная это, я забочусь о каждом человеке на этой планете. Проблема в том, что мой мозг просто неспособен взять на себя заботу, которую я чувствую к одному человеку, и масштабировать её в миллиард раз. Мне не хватит внутренних способностей к сопереживанию. Мой забото-метр просто не поднимается так высоко.
И это проблема.
Есть распространённое выражение: смелость не в том, чтобы быть бесстрашным, а в том, чтобы бояться, но несмотря на это поступать правильно. В этом же смысле забота о мире не в том, чтобы инстинктивно чувствовать количество страданий в мире, а в том, чтобы делать правильные вещи всё равно. Даже без этого чувства.
Мой внутренний забото-метр был откалиброван, чтобы иметь дело со ста пятьюдесятью людьми, и он просто не может выразить количество заботы, которое я испытываю к миллиардам страждущих. Внутренний забото-метр просто не поднимается так высоко.
На карту поставлено слишком многое. Сегодня страдают по меньшей мере миллиарды людей. В худшем случае существуют квадриллионы (или более) потенциальных людей, транслюдей и постлюдей, существование которых зависит от того, что мы делаем здесь и сейчас. Все замысловатые цивилизации, которые будущее сможет вместить, опыт, красота и искусство, возможные в будущем, зависят от настоящего.
Когда ставки столь высоки, ваша внутренняя эвристика для заботы, откалиброванная на числа «десять» и «двадцать», совершенно не понимает всей тяжести ситуации.
Спасая жизнь человеку мы чувствуем себя великолепно — вероятно, столь же великолепно, как если бы мы спасли весь мир. Разумеется, вы не почувствуете многомиллиардную разницу, спася мир, потому что ваше аппаратное обеспечение не может выразить чувство в миллиард раз большее, чем при спасении жизни человека. Но даже если альтруистический подъём от спасения чьей-то жизни будет ужасно похож на альтруистический подъём от спасения мира, всегда помните, что между подобными чувствами разница величиной в целый мир.
Нашего внутреннего чувства заботы крайне недостаточно чтобы решить, как действовать в мире с большими проблемами.
По мере того, как я усваивал пренебрежение масштабом, мое мышление менялось. Это немного сложно сформулировать, поэтому я начну с нескольких историй.
Представьте Элис, программистку Amazon в Сиэтле. Примерно раз в месяц на улицах появляются студенты с клипбордами, выглядящие всё более разочарованно, по мере того как они изо всех сил пытаются убедить людей жертвовать «Врачам без границ». Обычно Элис избегает зрительного контакта и идет по своим делам, но в этом месяце им удалось подстеречь её. Они рассказывают о «Врачах без границ» и она признает, что проблема достойна внимания. Она вручает им 20 долларов благодаря сочетанию социального давления, чувства вины и альтруизма, и устремляется обратно к своей работе. (В следующем месяце, когда они появляются снова, она избегает зрительного контакта.)
Теперь представьте Боба. Друг на Facebook пригласил его участвовать в Ice Bucket Challenge. Он слишком занят, чтобы справиться с испытанием ведром ледяной воды, и вместо этого просто жертвует 100 долларов организации ALSA.
Теперь рассмотрим Кристин, которая состоит в студенческом сообществе ΑΔΠ. ΑΔΠ соревнуется с ΠΒΦ (другим сообществом), чтобы выяснить, кто сможет собрать за неделю больше денег для Национального фонда рака молочной железы. В Кристин силен дух соперничества и она вовлечена в сбор средств, поэтому она сама в течение недели жертвует несколько сотен долларов (особенно в то время, когда ΑΔΠ сильно отстаёт).
Все эти люди жертвуют деньги благотворительным организациям… и это замечательно. Но заметьте, как похожи эти три истории: пожертвования в них мотивированы социальным контекстом. Элис движет чувство долга и социальное давление. Боб испытывает социальное давление и дружеские чувства. Кристин видит в этом соревнование. Все они являются прекрасными мотивами, но обратите внимание, что все они напрямую связаны с социальными установками, а с сущностью пожертвований лишь косвенно.
Если вы возьмёте Элис, Боба или Кристин, и спросите их, почему они не жертвуют всё своё время и деньги на проблемы, которые вероятно кажутся им полезным, они усмехнутся и возможно подумают, что вы им грубите (и обоснованно!). Если вы надавите, они могут сказать, что сейчас ограничены в деньгах, или что будут жертвовать больше, если станут лучшими людьми.
Но вопрос по-прежнему будет казаться неправильным. Отдавать всё — это не то, что вы привыкли делать с деньгами. На людях мы все можем согласиться, что люди, отдающие все свои сбережения, действительно классные, но между собой считаем, что такие люди сумасшедшие (по-хорошему сумасшедшие, но всё равно).
Одно время я разделял такой образ мыслей. Существует альтернативное мышление, которое может ударить вас, словно грузовой поезд, когда вы усвоите пренебрежение масштабом.
Представьте Дэниела, студента колледжа, вскоре после разлива нефти Deepwater Horizon BP. Он встречает одного из тех студентов с клипбордами на перекрёстке, которые просят пожертвования в пользу Фонда дикой природы. Они пытаются спасти как можно больше птиц, пострадавших из-за разлива. Обычно Дэниел игнорировал благотворительность как Не Самую Важную Вещь, или Не Стоящую Его Времени, или Чужую Проблему, но в этот раз он размышлял о том, как его мозг плохо чувствует числа, и он решает сделать быструю проверку.
Он воображает, как идёт по пляжу после разлива нефти и сталкивается с группой людей, очищающих птиц так быстро, как они могут. У них не хватает ресурсов для очистки всех пострадавших птиц. Несчастная молодая птица плывёт к его ногам. Она покрыта нефтью и едва способна открыть глаза. Он встаёт на колени, чтобы поднять её и отмыть на столе. Один из волонтёров говорит ему, что у них не будет времени помыть её, но он может надеть перчатки и спасти её, отмыв за три минуты.
Дэниел решает потратить три минуты своего времени, чтобы спасти птицу, и что он также будет рад заплатить по крайней мере 3 доллара за то, что кто-то ещё потратит несколько минут на очистку птицы. Он наблюдает за собой и обнаруживает, что это происходит не только из-за того, что он представил птицу прямо перед собой. Он чувствует, что стоит потратить не менее трёх минут своего времени (или 3 доллара), чтобы спасти масляную птицу в каком-то неясном возвышенном смысле.
Поскольку он размышлял о пренебрежении масштабом, он ожидает, что мозг неверно оценит, насколько он действительно заботится об огромном количестве птиц: нельзя ожидать, что внутреннее чувство заботы будет соответствовать реальной значимости ситуации. Поэтому вместо того, чтобы прислушиваться к интуитивному забото-метру, он действует по правилу «заткнись и умножай».
Тысячи и тысячи птиц были загрязнены разливом BP. После перемножения, Дэниел осознает (с нарастающим ужасом), что значение его заботы о птицах составляет не менее двух месяцев упорной работы и/или пятидесяти тысяч долларов. И это без учёта дикой природы, которой угрожают другие разливы нефти.
И если он так заботится об очистке птиц, то насколько он действительно заботится о промышленном животноводстве, не говоря о голоде, бедности и болезнях? Насколько он реально заботится о войнах, которые опустошают государства? О беспризорных, брошенных детях? О будущем человечества? Выходит, что он заботится об этих вещах в масштабах, сильно превышающих все его деньги и имеющееся у него время.
Впервые Дэниел видит проблеск того, насколько велика его забота, и в каком плачевном состоянии мир вокруг.
Это странно влияет на Дэниела, пока его рассуждения проделывают полный оборот: он уже не готов пожертвовать 3 минуты или 3 доллара на загрязнённую птицу. Не потому, что птицы не стоят времени и денег (он считает, что экономика производит вещи за 3 доллара, которые стоят меньше, чем жизнь птицы), а потому, что он не может тратить время или деньги на спасение птиц. Альтернативные издержки внезапно кажутся слишком высокими: так много нужно сделать! Люди болеют, голодают и погибают! Будущее нашей цивилизации под угрозой!
Даниэль не торопится отдавать 50000 долларов WWF, и он не жертвует ALSA или NBCF. Но если вы спросите Дэниела, почему он не пожертвовал все свои деньги, он не посмотрит на вас с усмешкой и не подумает, что вы грубы. Он покинул место, где вам всё равно, и понял, что его разум всё время лгал ему о тяжести реальных проблем.
Теперь он понимает, что он не может сделать достаточно. После калибровки пренебрежения к масштабу (и того факта, что его мозг лжёт о масштабах больших чисел), даже «менее важным» проблемам, подобным WWF, неожиданно кажется достойным посвятить жизнь. Он готов сдвинуть горы, чтобы решить проблему уничтожения дикой природы, ALS (боковой амиотрофический склероз) и рака молочной железы, — но он наконец понял, что гор слишком много, и ALS не является бутылочным горлышком, и ААА ОТКУДА ЗДЕСЬ ВСЕ ЭТИ ГОРЫ?
В прошлом он не бросил всё, чтобы работать над ALS, потому что эта проблема казалась… недостаточно насущной. Или легко решаемой. Или важной. Вроде того. Это различные доводы, но настоящая причина в том, что идея «бросить всё и заняться ALS» никогда не приходила в голову как реальная возможность. Это слишком отклонялось от типичного сценария. Это не его проблема.
После осознания всё стало его проблемой. Единственная причина, по которой он не бросил всё, ради работы над ALS, это потому, что сперва нужно сделать слишком много других вещей.
Элис, Боб и Кристин обычно не тратят время на решение всех мировых проблем, потому что забывают их видеть. Если вы напомните им — поместите в социальный контекст, где они вспомнят, насколько сильно заботятся (надеюсь, без чувства вины или давления) — скорее всего, они пожертвуют немного денег.
Дэниел, как и другие пережившие ментальный сдвиг, напротив, не тратит время на решение всех мировых проблем, потому что проблем слишком много (надеюсь, Дэниел откроет для себя движение эффективного альтруизма и станет способствовать устранению самых насущных глобальных проблем).
Я не пытаюсь проповедовать здесь о том, как быть хорошим человеком. Вам не нужно разделять мою точку зрения, чтобы быть хорошим человеком (что очевидно).
Я скорее пытаюсь указать на новую перспективу. Многие из нас понимают, что должны заботиться о людях, страдающих далеко от нас, но у них не получается. Я думаю, что это отношение связано, по крайней мере частично, с тем фактом, что большинство из нас безоговорочно доверяют нашим внутренним забото-метрам.
«Чувство заботы» обычно недостаточно сильное, чтобы заставить нас неистово спасать всех умирающих. Хотя мы признаем, что было бы добродетельным делать больше для мира, мы думаем, что не можем, потому что не наделены добродетельной экстра-заботой, которую должны иметь выдающиеся альтруисты.
Но это ошибка: забото-метр у выдающихся альтруистов не больше обычного, они просто научились не доверять своему забото-метру.
Наши забото-метры сломаны. Они не переваривают большие числа. Никто не способен честно представить масштаб мировых проблем. Но тот факт, что вы не чувствуете заботу, не значит, что вы не способны заботиться.
Вам не нужно испытывать должное количество «заботы» в вашем теле. Простите — мировые проблемы слишком велики, и ваше тело не спроектировано адекватно реагировать на проблемы такого масштаба. Но если вы решитесь, то всё равно можете действовать без недооценки масштаба проблем. Вы можете перестать доверять внутренним ощущениям, определяющим ваши действия, и переключиться на ручное управление.
Конечно, это приводит к вопросу: «Что, черт возьми, тогда делать?»
Я не знаю наверняка (хотя упомяну Giving What We Can, GiveWell, MIRI и The Future of Humanity Institute как хорошие отправные точки).
Отчасти не знаю потому, что перспективы кажутся безнадёжными. Недостаточно думать, что вы должны изменить мир — вам нужно отчаяние, которое приходит из понимания, что вы посвятите всю свою жизнь решению сотой по масштабу проблемы, но вы не можете, потому что остаётся ещё 99 больших проблем, которыми нужно заняться в первую очередь.
Я не пытаюсь вызвать чувство вины, чтобы вы пожертвовали больше денег — стать филантропом действительно очень тяжело (если вы уже являетесь им — примите моё почтение). Сперва вам потребуются деньги, что встречается нечасто, а затем потребуется швырнуть эти деньги в далёкие невидимые проблемы, и мозг непросто убедить сделать это. Акрасия — грозный соперник. И самое главное: чувство вины плохой мотиватор в долгосрочной перспективе. Если вы хотите присоединиться к рядам людей, спасающих мир, я бы предпочёл, чтобы вы сделали это с гордостью. Впереди много испытаний и несчастий, и нам лучше встретить их с высоко поднятой головой.
Смелость не в том, чтобы быть бесстрашным, а в том, чтобы поступать правильно, даже если боишься.
Схожим образом, решение главных проблем нашего времени не в том, чтобы действовать по сильному внутреннему порыву. А в том, чтобы действовать в любом случае, даже если внутренние приборы абсолютно неспособны оценить масштаб проблем, с которыми мы сталкиваемся.
Легко взглянуть на добродетельных людей — Ганди, Мать Терезу, Нельсона Манделу — и прийти к выводу, что стоит заботиться больше. Но не думаю, что в этом дело.
Никто не способен постичь масштаб этих проблем. Лучшее, что мы можем сделать, это умножать: найти что-то, о чем мы заботимся, присвоить ему вес и умножить. И доверять этим цифрам больше, чем нашим чувствам.
Потому что чувства лгут нам.
Когда вы умножаете, то понимаете, что искоренение глобальной бедности и создание лучшего будущего требуют больше ресурсов, чем есть в нашем распоряжении. В мире недостаточно денег, времени и усилий чтобы сделать всё необходимое.
Есть только ты, и я, и все остальные, кто пытается, несмотря ни на что.
Вы не можете ощутить всю тяжесть мира. Человеческий мозг неспособен на этот подвиг.
Но иногда вы можете приблизиться к этому.
Примечание редактора сайта: Исходно этот перевод выполнил Саша Бережной для сайта Эффективного альтруизма.
Если у вас есть деньги и вы хотите спасать жизни, вам лучше установить цену на жизнь. Скотт Александр объяснит это лучше, чем я.
Но не путайте стоимость жизни с ценностью жизни. Как я вижу, такое происходит достаточно часто. Чтобы исправить эту ошибку, я собираюсь рассказать небольшую историю.
* * *
Когда-то давно существовала деревня мирных бессмертных людей. Они не старели после своего рассвета, но могли умереть от голода или повреждений. И, возможно, потому, что их жизнь была такой длинной и наполненной, все они высоко ценили друг друга и жили в мире. И действительно, не было такого расстояния, которое не могли бы преодолеть эти люди, чтобы спасти даже одного из своих товарищей от нежеланной смерти.
По крайней мере, так было до появления дракона.
Я уверен, вы знаете, что драконы желают получить от людей две вещи: золото и плоть. И этот дракон, горе для сельских жителей, был воистину мощным – он был практически непобедим, и по-настоящему коварен. Дракон, легко способный убить всю деревню в один миг, дал им мрачный ультиматум:
Каждый человек в этой деревне должен ежегодно платить налог золотом, количество которого равно возрасту этого человека. Всякий, кто не сможет заплатить, будет съеден.
Жители деревни умоляли, стоя на коленях, рыдали и приходили в ярость, но дракон оставался непреклонен. Он просто показал им несколько скал, в которых, вероятно, можно было сделать хорошие золотые прииски и приказал им приступать к работе.
Люди старались изо всех сил. И они действительно все сделали на хорошем уровне. Пусть они не были шахтёрами, но были способными учениками.
Сельчане работали не покладая рук, откидывая камни в сторону, копали землю голыми руками, разбивая пальцы до крови, мало охотились и старались как можно меньше заниматься собирательством, и даже перестали заботиться о своих жилищах — но все равно, не могли отдать налог дракону. В конце года дракон вернулся и забрал все золото, которое у них было, и десять самых старых сельских жителей (отдав старейшин, удалось спасти большинство жизней).
Обезумев, жители деревни решили попробовать снова. Они подвергли себя ещё большим аскезам в попытке успеть к назначенному сроку, становясь все более изнурёнными. Их глаза поблекли, кожа болезненно пожелтела, а руки стали безжизненными. Они слишком сильно жертвовали собой, работая в шахтах. И в следующий раз, когда пришёл дракон, он забрал все золото и пятьдесят жителей.
Их стратегия не работала.
Но эти жители были рождены людьми, а изобретательность – одно из главных человеческих качеств. Таким образом, на третий год выжившие пришли к горькому осознанию своего положения и снова начали охотиться, заниматься собирательством, становились сильнее и здоровее, и признали, что им придётся заботиться о себе, прежде, чем они смогут позаботиться о своих близких. Они приступили к созданию кирок и лопат, понимая, что голыми руками справиться не удастся.
В конце третьего года дракон снова забрал все золото и сотню жителей, поскольку их стратегия еще не начала приносить плоды.
Но в конце четвёртого года дракон забрал всего двоих.
Вскоре после этого дракон (восхищаясь их прогрессом) сообщил жителям деревни, что теперь налог будет расти быстрее, экспоненциально их возрасту.
На этот раз жители деревни лишь только кивнули и преобразовали свою горячую ярость в холодную решимость.
Прошло много лет с тех пор, как дракон впервые пришёл в селение. На самом деле, все сильно изменилось: деревня выросла до города, а город вырос до цивилизации.
Средний возраст населения стал ниже. Старейшины стали мыслить продуктивнее и поняли, как получать больше золота в час, но стало приходить время, когда эта повышенная производительность больше не стоила затрат на жизнь. И когда это время настало, старейшины были готовы к своей судьбе, потому что понимали, что их жизнь не стоила двух других.
На самом деле жёсткие компромиссы, подобные этим, стали обычным явлением. Жители деревни давно открыли экономику и специализацию, и теперь большинство из них не работало в шахтах. Некоторые из них стали проводить время за готовкой или выращиванием растений для пропитания, другие стали тратить время на совершенствование жилищ, появились и мастера, занимающиеся разработкой новых инструментов и механизмов, которые бы поспевали за грабительским налогом дракона. Удивительно, но есть и те, кто посвятил свою жизнь искусству и развлечениям, ведь жители осознали важность поддержания мотивации и морального духа.
(А тем временем, некоторые жители, глубоко под землёй, подальше от любопытных глаз дракона, разрабатывали оружие.)
Таким образом, вы можете обнаружить в этой цивилизации людей, которые посвящают свою жизнь не добыче золота, а написанию книг, но, если вы посмотрите внимательно, то заметите, что это происходит только тогда, когда писатель может спасти больше жизней за счёт роста производительности и морали, чем за счёт своего труда в шахте. И потому эта цивилизация, одержимая сохранением жизни тому количеству людей, скольких может спасти ежегодно, все ещё создаёт книги, пьесы и фильмы.
Это означает, что в настоящее время вы можете рассчитать точную цену спасения каждой жизни. И оказывается, что одна жизнь равна примерно той же цене, что и тысяча билетов в кино.
Давайте послушаем, как два гражданина этого драконьего мира, Элис и Боб, говорят о ценности жизни:
Элис: Ты понимаешь, что истинная цена жизни эквивалентна примерно тысяче просмотров последнего блокбастера?
Боб: Глупости! Жизнь стоит гораздо больше тысячи часов просмотра фильмов! Жизнь практически бесценна! Невозможно поставить на неё цену!
Элис: Что за пустое негодование? Если ты не используешь ценник для человеческой жизни, тогда ты будешь неразумно распределять деньги для ее спасения. Но если ты хочешь сохранить жизнь как можно большему количеству людей, имея ограниченную сумму денег, тогда необходимо назначить цену!
Боб: Но тысяча просмотров фильмов просто не стоит того же, что и жизнь! Если бы я выбирал между тем, чтобы тысяча человек посмотрели блокбастер и жизнью моей матери, я бы в любом случае выбрал мать!
Элис: Да, но такое утверждение непоследовательно. Рынок в этом плане мыслит эффективнее, и он утверждает, что жизнь равна примерно тысяче просмотров последнего блокбастера. Жизнь твоей матери не стоит больше, чем сумма всего удовольствия, которое испытывает тысяча человек, наблюдая за последним блокбастером! Просто тысяча часов просмотра фильмов и жизнь вашей матери стоят одинаково, и если ты этого не понимаешь, то это твоя проблема!
* * *
Вы заметили ошибку в этих утверждениях?
Элис и Боб правы и неправы одновременно.
Элис права в том, что жители должны расценивать жизнь эквивалентно просмотру нескольких тысяч часов фильмов. Учитывая, что жители все ещё пытаются спасать ближних, тысячи человек ходят в кино, и рост мотивации и морального духа приводит их к тому, что они образуют больше золота, достаточного для спасения ещё большего количества жизней. Если бы вы не дали людям сходить в кино и вместо этого отдали бы деньги на производство золота, тогда в целом золота будет произведено меньше и больше людей умрёт. Боб должен обменять одну жизнь на две тысячи часов, если он хочет спасти максимально много жизней.
Но Боб прав в том, что ценность жизни гораздо выше двух тысяч часов просмотра фильмов!
Элис утверждает, что сумма двух тысяч часов просмотра кино равна фундаментальной стоимости жизни. Рынок диктует свои условия, и вы не должны возражать, если хотите спасти жизни.
Но на самом деле, сама причина, по которой Боб должен относиться к тысячам просмотров фильма эквивалентно стоимости жизни, состоит в том, что эти просмотры приводят к усилению морального духа, что приводит к спасению более чем одной жизни. Но сам этот факт не приравнивает ценность жизни к удовольствию зрителей.
Элис забыла то, что жители страдают от дракона.
Если бы не дракон, эти жители зашли бы ещё дальше, чтобы спасти друг друга от смерти. Это могло быть какое-то расстояние, на которое они не могут отправиться теперь, или какая-то жертва, на которую они не могут пойти, горе, печаль и снижение качества жизни у остальных жителей деревни ради спасения жизни друга. Но, если бы дракона не было, стоимость жизни была бы намного выше, чем две тысячи часов просмотра кино.
* * *
Достаточно аналогий. Посмотрим на нашу вселенную. Наша экономика неэффективна – нужно несколько миллионов долларов, чтобы спасти жизнь в развитой стране и несколько тысяч долларов, чтобы спасти жизнь в странах третьего мира (там, где «спасать жизнь» на самом деле означает «немного отодвинуть смерть», как в тёмные времена). Кроме того, наша экономика не максимизируется для жизни: люди склонны к разным предубеждениям, в том числе к пренебрежению масштабом, которые ослабляют их способность заботиться о других людях, умирающих против своей воли. Кроме того, важно заботиться не только о жизни, которую мы спасаем, но и о жизни, которой мы живём.
Несмотря на все это, мы не так уж сильно отличаемся от этих деревенских жителей, которые сделали бы все зависящее от них, чтобы спасти друг друга, если это возможно.
Я не знаю, что будет в будущем. Я не знаю, как мы перестанем спасать жизни, жертвуя улучшением качества уровня жизни нынешних поколений и сотворением новых жизней, когда мы пройдём этот период дефицита. Но я могу сказать вам следующее: быть может, наступит тот день, когда человечество разорвёт тысячу солнц, чтобы предотвратить лишь одну несвоевременную кончину.
Такова ценность жизни.
* * *
Вы по-прежнему должны ставить ценник на жизнь, и этот ценник должен быть где-то между несколькими тысячами долларов и несколькими миллионами долларов.
Представьте себе кнопку, которая при нажатии выбирает случайное число от 1 до миллиона. Если число равно 1 – умирает случайно выбранный человек. Сколько вам должны будут заплатить за нажатие этой кнопки?
Многие люди реагируют с отвращением, заявляя, что не будут нажимать такую кнопку любой ценой. Они говорят, что ценность жизни почти невозможно представить.
И такое утверждение верно!
Но когда кто-то предлагает вам десять долларов за нажатие этой кнопки, нажмёте её. Нажатие на неё должно тревожить вас не больше, чем вождение автомобиля в течение года (что, если математически подсчитать, похоже на нажатие кнопки, которая может убить одного случайного человека из десяти тысяч каждый год, в обмен на удобство вождения автомобиля [1], [2]). Если вы хотите сохранить больше жизней, вы можете нажать эту кнопку за 10 долларов и вложить деньги в спасение жизней.
Но не путайте стоимость жизни с ценностью жизни!
В некоторых частях нашего мира нужно всего лишь несколько тысяч долларов, чтобы спасти жизнь. Если вы действуете так, как если бы цена на жизнь была выше нескольких тысяч долларов, то вы фактически отказываетесь от миллиона долларов за нажатие кнопки, или платите миллиард, чтобы спасти лишь одну жизнь, тогда как можно было сделать многие вещи, которые могли бы спасти больше жизней. Если вы хотите спасти большее количество людей, вы должны обозначить цену на жизнь в соответствии с фактической стоимостью сохранения жизни.
Но не нужно путать текущие затраты на спасение жизни с фундаментальной ценностью жизни.
Здесь есть разница. Существует разрыв между тем, сколько действительно стоит жизнь, и ценой, которую вы должны назначить. Если вы утверждаете, что разницы нет, ваше убеждение ошибочно. Этот разрыв существует, потому что наша деревня страдает от дракона.
Этот разрыв является мерилом разницы между вселенной, которая есть сейчас, и вселенной, которая должна быть.
Эта разница в цене, разница между несколькими тысячами долларов и несколькими тысячами солнц, является мерилом того, насколько все плохо.
* * *
Большинство людей убеждены, что они должны отказаться от нажатия кнопки любой ценой, потому что жизнь практически бесценна. И вы можете взять и рассказать этим людям, что для того, чтобы сохранить как можно больше жизней людям, имеющим ограниченную сумму денег, они должны обозначить цену на жизнь. В этот момент, большинство людей отреагируют одним из двух способов.
Часть людей прислушается к логике и отвергнет свою интуицию. Они увидят, что для спасения большего количества жизней они должны использовать ценник. Звучит отвратительно — сказать, что удовольствие, испытываемое несколькими миллионами человек, пьющих содовую, эквивалентно ценности жизни, но именно такие мысли приводят к тому, что люди начинают думать, что жизнь неоценима, но это является смертельно опасным заблуждением. И поэтому, желая спасти как можно больше людей на деньги, выделенные для спасения жизней, стискивая зубы, они делают вывод, что жизнь никогда столько не стоила.
Другие отвергают логику и продолжают утверждать, что жизнь бесценна, а затем пытаются аргументировать свои утверждения какой-то странной моралью, в которой сохранение как можно большего количества жизней доступными деньгами — это не то, что нужно делать, из-за каких-то запутанных причин.
Но здесь есть и третий вариант! Ведь все эти люди позабыли о драконе!
Можно жить во вселенной, где и так происходит: во-первых, жизнь почти бесценна, и во-вторых, люди постоянно погибают против своей воли способами, которые можно предотвратить, используя относительно небольшие суммы денег.
Вселенная несправедлива! Нажатие кнопки за 10 долларов — это способ спасти множество жизней, и этот факт угнетает. Жизнь практически бесценна, но мы должны относиться к ней так, словно её цена всего несколько тысяч долларов.
Этот разрыв между стоимостью и ценностью неприемлем, но физика не была написана в соответствии с тем, что было бы для нас приемлемо. Мы живём в холодной, безразличной вселенной; вселенной, находящейся вне досягаемости Бога.
Однажды, мы сможем победить драконов, которые нас терзают. Однажды мы, подобно этим сельским жителям в их ранние годы, сможем позволить себе такую роскошь — отправиться в любой уголок мира, чтобы ни один разум не был обречён на забвение. Если мы когда-нибудь это сделаем, то ценность каждой жизни будет измеряться не долларами, а звёздами.
Тогда это будет истинной ценностью жизни, как мы и чувствуем это сейчас.
Поэтому, когда кто-то предлагает 10 долларов, чтобы нажать эту кнопку, нажмите её. Это лучшая стратегия, доступная вам; это единственный способ спасти как можно больше людей. Но никогда не забывайте, что такая действительность — это ужасная трагедия для нас.
Никогда не забывайте о разнице между тем, как мало нужно для жизни и сколько действительно стоит жизнь. Ибо эта разница — это количество тьмы в этой вселенной, это показатель того, как далеко мы зашли.
* * *
Я не хочу превращать это в проповедь. Но некоторые из вас, увидев великую пропасть между стоимостью и ценностью жизни впервые, могут решить, что эту разницу стоит сравнять и что наши драконы достойны смерти. И некоторым из вас может быть интересно, что же делать дальше? Тогда эта последняя часть для вас.
Знайте, что есть те, кто сражается.
Есть те из нас, кто трудятся в шахтах, чтобы отдавать налог дракону. Но есть и те, кто готовятся ко дню, когда мы столкнёмся в битве с драконом — и оружие, которое мы должны будем использовать, будет по-настоящему мощным, но, возможно, прицелиться будет трудно.
И это битва, к которой вы можете присоединиться. Для некоторых, бороться — значит присоединиться к работе над глобальной проблемой. Но для большинства, бороться означает установить для жизни низкий ценник, а затем чтить её — покупая жизнь там, где она дешевле; жертвовать на эффективную благотворительность. Помните, что мужество — это делать правильные вещи, даже если вам страшно, а забота — это делать правильные вещи, даже если это не вызывает у вас тёплых чувств и энтузиазма.
Если это битва, к которой вы захотите присоединиться, то я советую вам сохранить в своей памяти первый урок, выученный сельскими жителями: сначала вы должны позаботиться о себе, прежде чем заботиться о других. Не становитесь бедняками, чтобы бороться с этой вселенской тьмой. Любая сумма денег или усилия, которые вы можете приложить к спасению жизней, будут потрачены не зря. Обещание жертвовать 10% вашего дохода эффективным образом является трудным достижением, достойным большой похвалы.
И если вы соберётесь быть с нами в этой борьбе, я буду приветствовать вас, вне зависимости от причины — но я бы предпочёл, чтобы вы присоединились к нам, наполненные пылким гневом или холодной решимостью, а не чувством вины и позором.
О, ведь не со Смертью мы сражались!
Мы вместе с ней смеялись, порой объединяясь.
И ни один солдат не смел перечить её власти.
Мы хохотали, зная, что найдутся лучше люди
Грядут великие сраженья; каждый горд будет
За жизни бой вести со Смертью; но не под флагом, не с людьми.
(Последняя строфа поэмы «Следующая война» Уилфреда Оуэна)
Примечание редактора сайта: Исходно этот перевод выполнили Юлия Литовченко и Саша Бережной для сайта Эффективного альтруизма.
Однажды группа наивных философов встретила робота, который кое-что собирал. Если быть точным, он собирал марки. Когда роботу предлагали на выбор различные предметы, он всегда выбирал то, что увеличивало количество марок в его коробке. Он не обращал внимание на кубики, бутылочные крышки, алюминиевые банки, палки, веточки и так далее, за исключением тех случаев, когда ожидал, что в ближайшее время он сможет обменять их на марки. Поэтому философы назвали робота филателистом.
Через некоторое время философы узнали о компьютерах и сделали вывод, что робот – всего лишь программа, которую выполняет процессор у него в голове. Философы не смогли разобраться в программе, но они выяснили, что у робота есть несколько датчиков – в глазах и внутри коробки, и с их помощью робот моделирует реальность.
Один из философов задумался и сказал:
– Минуточку, эта штука вовсе не филателист. Если робот только моделирует мир в голове, то его модель не может как-то оптимизировать состояние его реальной коробки – у модели нет к ней доступа. Робот может действовать, только исходя из своей внутренней модели мира.
— Да, верно, — ответил другой философ. — Мы оказали ему плохую услугу, назвав его филателистом. Очевидно, у робота нет доступа к настоящему миру, он ведь видит реальность только благодаря сенсорам и строит в голове модель. Поэтому он никак не может увеличивать число марок в своей коробке, ведь коробка находится за пределами его головы. Наверняка он увеличивает только свой внутренний счётчик марок.
Эта мысль наивным философам понравилась, и они перестали размышлять об устройстве филателиста.
В этих размышлениях есть ошибки. Во-первых, философы допустили «ошибку гомункулуса». У программы не может быть «прямого доступа» к количеству марок в коробке (что бы это ни означало), но точно так же у нее нет «прямого доступа» ко внутреннему счётчику марок.
Нет никакого гомункулуса, который захватил бы робота и властвовал бы внутри него, не имея доступа наружу. Не может быть программы, у которой есть «настоящий» доступ к регистру, где записано число марок, и «ненастоящий» доступ к коробке с марками. Действия, которые приведут к тому, что в коробке окажется много марок, - это те же самые действия, которые приведут к тому, что в регистре счётчика марок окажутся большие числа. Нет подвластного гомункулусу магического круга, в который попадает память, но не коробка. У программы так же мало доступа к «настоящему процессору», как и к «настоящим маркам».
Это подводит нас ко второй ошибке в размышлениях этих философов: попытке объяснить выбор «выбиранием». Нельзя объяснять, почему стена красная, заявляя: «она сделана из красных атомов». Это не объясняет красноту по-настоящему. Объяснение красноты не должно содержать отсылки к красному. Однако у людей есть дурная привычка объяснять запутанные явления с помощью их самих. Почему живая плоть отзывается на команды мозга, а мертвая – нет? Потому что в живой материи есть «жизненная сила». Наши наивные философы совершили ту же ошибку. «Как вообще робот может выбирать исходы, в результате которых вырастет число марок в коробке? А, должно быть, он выбирает те исходы, при которых увеличивается счётчик марок!» Говоря так, они объясняют причину выбора на уровне самого выбора, а не на более базовом уровне.
«Робот пытается добавлять марки в коробку потому, что он пытается увеличивать значение счётчика марок» — это не объяснение. Объяснение должно выглядеть примерно так: программа, запущенная на компьютере робота, использует данные сенсоров для построения модели реальности. Эта модель содержит количество марок в коробке. Затем программа перебирает некоторое количество возможных действий, рассчитывая, сколько марок принесет каждое из них. Выполняется то действие, которое, по расчетам, принесет в коробку наибольшее число марок.
Но мы можем рассмотреть и другое объяснение: Программа внутри робота моделирует реальность, предсказывает, как поведёт себя мир в результате каждого из действий, затем предсказывает, какой результат сильнее всего повлияет на конкретный участок во внутренней памяти, и после этого выбирает действие, которое сильнее всего увеличивает внутренний счётчик. Возможно и это! Можно построить и такую машину. Это гораздо более сложная версия, и поэтому она намного менее вероятна, но хотя бы с формальной точки зрения это корректное объяснение.
И, к счастью для нас, это объяснение поддается проверке: мы можем посмотреть, что именно делает робот, если у него появляется возможность напрямую увеличить значение счётчика марок без увеличения реального количества марок. Посмотрим, как с этим справятся наши наивные философы…
— Эй, смотрите. Я обнаружил в памяти робота счётчик марок. Что там записано, я прочесть не могу, но я нашел способ увеличивать значение в нем. И я предложил роботу выбор: либо он получает одну марку, либо он марок не получает, но я увеличиваю счётчик на десять. Как вы думаете, что он выбрал?
— Конечно, второе! — сразу же ответил один из философов.
— Не-а, он выбрал первое.
— Хм! Значит, мрадость от отказа подделывать счётчик стоит больше, чем 10 марок!
— Э-э… Что такое «мрадость»?
— Мрадость – это внутренняя оценка роботом того, насколько выбор конкретного действия увеличит его счётчик марок.
— Чушь какая-то. Я убежден, что он просто собирает марки.
— Не может такого быть! Программа не знает, сколько у нее на самом деле марок – это ведь свойство внешней реальности. Робот может действовать, только исходя из внутренних значений в его голове.
— Давай предложим роботу вот какой выбор: либо даем ему одну марку, либо увеличим счётчик на $Ackerman(g_{64}, g_{64})$… О, смотри, он выбрал марку.
— Ого, это огромное число. Такой результат наверняка означает, что мрадость при отказе от обмана счётчика пропорциональна количеству мрадости, от которой он отказывается. Робот сейчас, должно быть, очень счастлив: ты только что сделал ему предложение, от которого трудно отказаться, и тем самым подарил ему кучу мрадости.
— О, смотри, я нашел способ накрутить счётчик до максимального предела. Итак, я даю роботу выбор между одной маркой и установкой счётчика на преде… Ого, он выбрал марку.
— Невероятно! Значит, там просто обязан быть еще один счётчик, для учета микромрадости — количества мрадости, которое робот получает сразу же после выбора, раньше, чем ты мог бы увеличить его основной счётчик! О, да, это единственно возможное объяснение, почему он мог отказаться от накрутки счётчика до максимума. Наверняка он делает выбор на основе ожидаемой от каждого конкретного действия моментальной микромрадости. Отличная научная работа, дорогой друг, мы сегодня много узнали!
Нет! Всё не так! Давайте проясним: робот предсказывает, к каким исходам приведут те или иные его действия, сортирует их, и выбирает действие, которое ведёт к лучшим исходам. Выбор оценивается по результатам действий. Поступки как таковые ничего не стоят.
Вы понимаете, почему наивные философы запутались? Они вообразили агента, который рассматривает действия как исходы, и делает выбор, основываясь на том, какое действие предпочтительней, словно действия являются самоцелью.
Нельзя объяснять, почему агент выбрал некое действие, заявляя, что он сортирует действия, исходя из того, насколько они хороши. Это ставит перед нами вопрос, какие действия являются хорошими!
Для описываемого агента «хорошими» являются те действия, которые ведут к исходам, в которых у него много марок в коробке. Действия оцениваются, исходя из результатов, у них нет какой-то внутренней ценности.
Программа робота не включает реальность, но ей это и не нужно. Она все равно воздействует на реальность. Если модель мира верно отражает мир, и робот выбирает действия, которые, согласно модели, приведут к получению марок, то он будет на самом деле накапливать марки.
Робот не стремится к такому будущему, где он будет чаще совершать поступки, приносящие много микромрадости. Он выбирает будущие миры, в которых ожидает получить больше марок.
А теперь я расскажу другую историю.
Однажды группа наивных философов встретила группу людей. Люди, судя по всему, стремились выбирать действия, которые приносят им удовольствие. Иногда они ели вкусную еду, иногда занимались сексом, иногда зарабатывали деньги, чтобы потратить их на приятные вещи потом, но всегда (в первые несколько недель) они выбирали действия, которые вели к удовольствию.
Но вдруг один человек пожертвовал много денег на благотворительность.
— Как такое может быть? — воскликнули философы. — Люди же максимизируют удовольствие! — Несколько минут они думали, а затем сказали: — Должно быть, удовольствие тратить на благотворительность превышает радость, которую можно получить, просто потратив эти деньги.
Тут вдруг мать бросилась под колеса автомобиля, чтобы спасти своего ребенка.
Наивные философы остолбенели, но затем один из них сказал:
— Я понял! Мгновенная радость от такого поступка наверняка перевешивает…
Тебе будут говорить: люди всегда и везде делают только то, что дает им удовольствие. Тебе будут говорить: никакого альтруизма не существует, люди всегда делают то, что они хотят.
Тебе будут говорить: раз мы заперты внутри своего тела, то и заботиться нужно только о том, что есть в нас, о своих желаниях и стремлениях.
Но я скажу тебе: на самом деле ты можешь заботиться о мире вокруг тебя.
И ты можешь его менять. Если захочешь.
1
В предыдущих постах я рассказывал о лайфхаках психологической продуктивности, у меня есть еще пара-тройка идей на следующую неделю. Однако большая часть моей продуктивности связана не с психологией, а с кучей определённых внешних факторов.
Например, я довольно хорошо питаюсь, упражняюсь хотя бы по минимуму и высыпаюсь. С учётом того, сколько людей мучаются с этими тремя вещами (а с ними могут быть огромные сложности!), большую часть моей продуктивности можно отнести исключительно к этим факторам.
Не могу рассказать о питании и упражнениях ничего такого, о чем вы еще не слышали, однако могу дать несколько советов, как высыпаться. В основном потому, что я экспериментировал со сном, будучи подростком. Этот пост - необработанный лог моих мыслей об изученном, он может пригодиться людям, не способным регулярно высыпаться.
2
Начну с предостережений. Мои советы могут быть полезны для людей, которые обычно высыпаются, но потом вдруг вынуждены бодрствовать допоздна (по тем или иным причинам), получая в итоге сбитый режим сна на несколько дней подряд. Мои советы помогают мне избежать превращения в зомби после небольших сбоев в режиме сна. Я не жду, что что-либо из описанного тут поможет при бессоннице или других расстройствах сна.
Также стоит заметить, что возможно я могу стабильно высыпаться из-за биологического везения и/или других факторов, таких как диета, упражнения и управление стрессом. Я молод и физически здоров, мне часто говорят, что люди теряют гибкость режима сна с возрастом.
В общем, эти советы сработали для меня, но я только один человек. Приведены отрывки моей жизни, а не общие факты. Люди разные. Отнеситесь к моим советам со здоровой долей скептицизма.
И последнее. Мой опыт гораздо проще перенять людям с гибким графиком. Многие из советов не подойдут живущим по жесткому расписанию. Увы.
3
С учетом вышесказанного, у меня, кажется, есть опыт и информация, которой многим не хватает. Я пробовал полифазный сон, будучи подростком, у меня есть некоторые успехи с трехфазными и бифазными циклами сна. В конце концов, я забросил из-за неудобств, но вынес несколько идей, помогающих мне и по сей день: по большому счёту я научился эффективно спать днём и получил хороший опыт сна в быстрой фазе - REM (rapid eye movement, фаза сна «с быстрыми движениями глаз»).
В тот же период я научился осознанным сновидениям. В настоящее время я не ухожу в осознанные сновидения часто и целенаправленно, хотя добивался некоторых успехов. Я научился нескольким трюкам, которыми пользуюсь и сейчас: осознанные сновидения помогли мне лучше прочувствовать быструю фазу сна и эффективнее спать в дневные часы.
4
Пришло время для дампа моих мыслей. Будет несколько сумбурно, у меня мало времени на этой неделе.
Высыпайтесь. Спите нужное количество времени каждый день. Очевидный совет для старающихся высыпаться, но часто очевидные советы важно помнить. Большинство людей скажут, что, чтобы этого добиться, нужен стабильный режим: каждой ночью засыпать в одно то же время, каждое утро просыпаться в одно и то же время. Думаю, такая рекомендация верна только наполовину:
Просыпайтесь в одно и то же время каждое утро. Если вы удерживаете режим пробуждения, остальное приложится. Я советую связать режим пробуждения с восходом солнца, а не с конкретной минутой на будильнике, небольшие смещения неизбежны. Цель - не достичь идеального постоянства, цель - развить привычки по части пробуждения. Благодаря ним ваше тело будет автоматически просыпаться примерно в одно и то же время каждое утро, не важно, сколько вы перед этим спали. Возникнут следующие положительные эффекты: отпадёт потребность в будильнике, вы сможете автоматически просыпаться даже в очень необычных условиях, и т.д. Я также обнаружил, что меньше впадаю в состояние полузабытья при пробуждении, если встаю примерно в одно и то же время (с точностью до часа, не до минут). То есть если я провёл последние две недели, засыпая в полночь и просыпаясь в 8:00, пробуксовав один день и уйдя спать под утро в 4, я продолжу просыпаться в 8:00 и чувствовать себя хорошо. Как это совмещается с советом «высыпаться»? Я к этому ещё вернусь, сначала я хочу рассказать обстоятельнее о пробуждении. Фактически, как вы увидите, большая часть моих советов сводится к «выяснить, как правильно проснуться».
Просыпайтесь на свет. Я обнаружил, что просыпаться гораздо проще на солнечный свет. А значит, мой режим пробуждения не зафиксирован в течение года, а движется вслед за солнцем (и зависит от перехода на летнее время). Я предпочитаю никогда не заставлять себя просыпаться, вместо этого стараюсь поместить себя в такую ситуацию, чтобы мое тело пришло к желанию проснуться, когда надо, естественным путем. Если ваши окна не выходят на восток или у вас облачный климат, вам может помочь световой будильник. У меня есть один, но он даже близко не так эффективен (по моему опыту) как настоящий рассвет. (Также замечу, что в хмурые дни я склонен спать немного дольше, хотя этот эффект уменьшается, если хмурые дни бывают редко и мой режим пробуждения хорошо поддерживался).
Не сдвигайте пробуждение после глубокой ночи. «Постой, как достаточный сон увязывается с фиксированным режимом пробуждения?» - можете спросить вы. «Если я не спал до глубокой ночи, что теперь?». Моя общая стратегия - «восполнять потерю сна дневным сном». Я обнаружил, что если просыпаюсь примерно в одно время каждое утро, то даже после очень позднего засыпания, я продолжу просыпаться в то же время. Возможно, мне удалось поспать ночью только 2-4 часа, но привычный режим пробуждения в сочетании со световым будильником приводит моё тело в привычный «режим утреннего бодрствования», и я не ощущаю эффектов нехватки сна. (Вполне возможно, что эта способность развилась, когда я пробовал полифазный сон, но я рассчитываю, что она по большей части обусловлена привычкой к пробуждению в одно и то же время при естественном свете, то есть повторяема). Проигнорируйте установку, что вы должны быть очень заспанным после трехчасового сна. По моему опыту, такое ожидание вредит. Проснитесь, примите душ, позавтракайте. Когда это случается со мной, я обычно просыпаюсь довольно бодрым, иногда даже более бодрым, чем обычно. Конечно, не все бывает радужно: когда у меня большой дефицит сна, я склонен проваливаться в сон вскоре после обеда (примерно в 12-14). Тут я и восполняю потерянный сон: не за счет позднего пробуждения, а продолжая бодрствовать до полного истощения и устраивая дневной непродолжительный сон.
Иногда вы просто хотите продолжить спать утром. Это хорошо, спите. Просто вам не обязательно спать дольше, если вы поздно легли. Легко проснуться в обычное время, засидевшись перед этим допоздна, и решить: «эй, я не выспался, мне лучше продолжить спать», несмотря на нормальное физическое состояние. Слушайте своё тело! Оно может быть способно прекрасно проработать полдня даже при малом количестве сна, при условии, что вы можете поспать после обеда.
Учитесь дневной сиесте. «Но я не могу спать днём», протестуете вы. «Дневной сон делает меня еще более сонным и уставшим». Да, я знаю это ощущение. Возможность получать хороший дневной сон не приходит просто так. Но этому можно научиться (по крайней мере, по моему опыту), так что настройтесь на развитие! У меня есть несколько советов, как научиться кратковременному сну, по ним я пройдусь ниже, но конечно, это советы должны идти рука об руку с принципом «просыпайтесь правильно».
Станьте способным к короткому дневному сну. Первый шаг к дневному сну - возможность вздремнуть, когда вы готовы падать от усталости. Да, я знаю, большинство из вас не может этого сделать, потому что ваш режим не настолько гибок. Мои соболезнования. Но многие из вас могут обнаружить, что словить дневной сон проще, чем вы думаете. Я обнаружил, что даже при работе на гос.контрактах, фразу «черт, я валюсь с ног, мне нужно пойти вздремнуть» принимают на удивление хорошо. Конечно, сложно провернуть такое в сфере обслуживания, но в большинстве других сфер вы можете быть удивлены, насколько ваш босс/менеджер/кто-то еще нормально относится ко сну на работе.
(Конечно, все зависит от того, как вы это преподнесете: если вы выдерживаете образ ответственного взрослого человека, заботящегося о своей продуктивности, вероятность, что оно сработает, выше. Вероятность, что все получится, также повышается, если вы нуждаетесь в дневном сне только изредка).
Практикуйте дневной сон. Большинство людей плохи в дневном сне поначалу. Когда у кого-то плохо получается вздремнуть, дневной сон плохо восполняет дефицит. Однако, по моему опыту, обучение эффективному дневному сну - очень полезный скилл (повысил гибкость моего сна в разы). К сожалению, я научился эффективному сну сложным путем: я потратил несколько недель, лишая свое тело любого сна, кроме кратковременного, и скажу вам вот что: мой мозг освоил этот трюк очень быстро. Ниже приведено несколько советов для тех, кто хочет научиться краткому сну менее бесчеловечными путями, но полагаю, наилучший путь - просто практиковаться: перейдите на бифазный сон на несколько недель, учтите, что в первые дни дневной сон будет неэффективен, и бьюсь об заклад, довольно скоро вы научитесь спать как настоящий профи. По крайней мере, для меня обучение краткому сну оказалось достойной инвестицией.
Хорошо прочувствуйте быструю фазу сна. Люди могут рассказать множество вещей о сне, какие фазы сна важны, а какие - нет. Лозунг полифазного сна - «необходимы только глубокий сон и быстрая фаза сна», однако многие люди проводят большую часть времени в фазе неглубокого легкого сна. Не уверен, в этом ли проблема, но даже если в этом, возможно, ряд тонкостей сильно приукрашен. Однако могу сказать, что когда я научился краткому сну, внутренние ощущения при засыпании и пробуждении значительно изменились. Выдвину предположение, что это связано с улучшением способности замечать циклы быстрого сна и момент переключения в данную стадию. Но есть у меня и эвристика «анти-особенной снежинки», говорящая, что протестируй вы мои циклы сна, не нашли бы ничего особенного. В общем, примите следующие советы со здоровой долей скептицизма.
Переход напрямую в быструю фазу сна. При первых попытках перейти к полифазному сну, я спал неэффективно. На начальных стадиях я валялся по 30 минут и не происходило ничего. К следующим попыткам я ощущал больший дефицит сна, и засыпал сразу, как коснусь матраса, - только чтобы быть разбуженным через, казалось, несколько секунд, еще более разбитым и хмурым: я проваливался в бессознательное состояние, а потом меня из него выдергивало в еще более усталое «бодрствование». Когда кратковременный сон заработал, эффект полностью изменился: я ложился, ускользая прямо в сон, получал довольно яркие сновидения, а после них пробуждался обновленным и собранным (и часто относился к реальности несколько подозрительно в те несколько секунд, когда таяло сновидение). Предположу, что во время краткого дневного сна мое тело научилось входить в быстрый сон напрямую, и тогда дневной сон стал эффективен. Если вы пытаетесь учиться самостоятельно, проследите за данным феноменом, это именно то (по крайней мере, по моему опыту), за чем вы охотитесь. Следующий совет может помочь ускорить процесс:
Испытайте гипнагогию. Гипнагогия - «сонные галлюцинации», которые иногда случаются во время пробуждения. «Галлюцинации» - не совсем подходящее слово, этот опыт (для меня) скорее из области бессвязного мышления и пограничного состояния между сознательным и бессознательным. По моему опыту, эффективный дневной сон почти всегда начинается с гипнагогии; полагаю, она сигнализирует о способности уходить напрямую в быстрый сон. К счастью, по моему опыту, если я не испытываю гипнагогию перед засыпанием, её можно вызвать. Существует такой мысленный переход при засыпании, ощущающийся как «эй, постой, не засыпай пока»: не чувство полной осознанности, но то чувство, как когда пытаешься не уснуть на очень скучной паре. Если я поддерживаю состояние «попыток остаться бодрствующим при засыпании» достаточно долго, обычно я прихожу к гипнагогии.
Опирайтесь на сновидения. Думаю, процесс прямого ухода в быструю фазу сна был ускорен для меня за счет параллельного обучения осознанным сновидениям. Получив гипнагогию, вы можете как бы «опереться на сновидение». Многим людям сложно осознанно распознать гипнагогию (не удивительно, ведь это процесс ухода из сознательного состояния). Другие, заметив гипнагогию, переключаются в «полную осознанность». (Знаете то чувство, когда вы почти уснули, но ваше колено дрогнуло, и вы резко совсем проснулись? Типа того). Оба этих явления были очень характерными для меня в период обучения вхождению в гипнагогию, но, в конце концов, я смог развить третий порыв, позволивший мне сознательно отмечать гипнагогию, не прерывая процесс засыпания; в этом состоянии я способен усиливать гипнагогию и вызывать яркие сновидения. (Со временем это начинает происходить рефлекторно, и когда бы я ни попытался вздремнуть, я автоматически ускользаю в довольно яркое сновидение). Это также оказалось довольно мощным способом войти в осознанное сновидение, и известно как «осознанное сновидение, инициированное из бодрствования» (wake induced lucid dream, WILD). Если вы хотите натренироваться опираться на сновидения, практика WILD может помочь. Даже без полной осознанности, способность напрямую переходить к ярким сновидениям связана с более эффективным коротким сном.
(Замечание: научившись этому, я порой переживал очень яркую гипнагогию, будучи уставшим, но во всех отношениях бодрствующим. Это происходит в основном когда у меня появляется новый партнер и мы общаемся все ночь: когда другие ощущают «сонную глуповатость», я начинаю переживать яркие галлюцинации похожие на сновидения, но поддерживаю при этом куда более высокий уровень осознанности, чем обычно при гипнагогии. Это происходит гораздо быстрее, чем у большинства людей, сообщающих о галлюцинациях при депривации сна, и стало происходить у меня только после практикования WILD, так что думаю, здесь есть связь. Лично я получаю от этого удовольствие, но в некоторых ситуациях оно может повредить. Вы предупреждены).
Просыпайтесь правильно. Обучение ярким сновидениям во время краткого сна значительно улучшило мои способности пробуждаться обновленным, а не разбитым. Я испытывал резкое пробуждение после (иногда во время) сновидения, а не то пробуждение, когда ты вырван из сна будильником. Я не склонен вылетать из сна на этапе какого-либо «завершения повествования», но склонен вылетать автоматически, и это почти всегда сопровождается ощущением собранности и обновленности. Это выглядит проще, если вызывать у себя более яркие сновидения (окунаясь в гипнагогию в начале короткого сна). Если вы практикуетесь в сновидениях, советую не только сразу же уходить в сновидения, но и практиковать автопробуждение. Довольно трудно объяснить, как это делается, но думаю, что пробуждение после сновидения - нарабатываемый навык. Как его наработать? Ну…
Спите днем без будильника. Есть несколько важных причин, чтобы спать без будильника. Одна - если я проснулся в неправильное время, я часто ощущаю себя разбитым и хмурым. И к несчастью, «правильное время» может быть окном в пять минут, которое сдвигается в зависимости от кучи переменных, то есть я обычно не могу настроить на него будильник. Так что я просто сплю и позволяю себе просыпаться после сновидения. Чего, как вы думаете, вы не можете себе позволить, потому что вдруг вы проспите весь день. Но в этом и заключается часть смысла, практика «проснуться в конце сновидения» задействована именно здесь.
Нет, серьезно, спите без будильника, даже когда у вас есть куча важных дел. Способ, которым вы практикуете пробуждение в конце сновидения - это прикорнуть днем, без будильника, примерно за два часа до чего-то важного. (Соблюдайте некоторую осторожность, разумеется). Цель - поместить ваше тело в такие обстоятельства, в которых оно вынуждено проснуться само, потому что ставки высоки, а страховки нет. Я обнаружил, что у моего тела есть такие способности, и многие другие люди так же выглядят способными к такому. (Если у вас были важные интервью/полеты/дела рано утром, испытывали резкое пробуждение с полной собранностью минут за 20 до будильника, ощущая панику, что вы пропустили важное?). В вашем мозге есть «железо» для естественного пробуждения, и вы можете научиться его использовать.
Суть не в том, чтобы «всегда ставить что-то важное после дневного сна», это было бы глупо. Скорее суть в том, чтобы поставить себя в такие условия, чтобы вам было действительно нужно успешно проснуться самостоятельно, а потом, сразу как проснетесь, заметить, на что был похож момент перед пробуждением. Я обнаружил, что у сна есть неотъемлемые характерные части, в которых можно проснуться естественным образом, и вполне реально поместить себя в такую ситуацию, что вы естественным образом проснетесь в нужное время. Вы можете практиковать естественное пробуждение в сценариях высокого риска, чтобы понять, как ощущается «автомонитор пробуждения», но конечная цель - всегда дремать с включенным автомонитором; вот что я использую, чтобы гарантировать свое пробуждение от дневного сна в той части цикла, когда будет ощущаться собранность вместо разбитости.
Воспринимайте вечер как довольно важное время, тогда монитор пробуждения сможет выдернуть вас из дневного сна с ощущением «о боги, надеюсь, я не проспал весь день». Но в долгосрочной перспективе цель - отделить состояние сознания «я должен проснуться» от состояния паники, чтобы вы могли засыпать днем, осознавая: вы проснетесь в правильной точке цикла, без потребности задействовать панику. Очень сложно описать это, но думаю, лучше всего практиковать попадание в ситуации, в которых вам нужно автопробуждение; отметьте черты автопробуждения несколько раз, а потом попробуйте кучу разных вещей, пока не выясните, как именно пробуждаться в точках «собранности», а не на этапах «разбитости».
Еще советы для короткого сна. Итак, тремя большими советами были: (1) практикуйте, (2) опирайтесь на сновидения, (3) научитесь просыпаться в конце сновидений. Требуется кучи практики. Несколько мелких замечаний о дневном сне:
*Вам не обязательно проходить все стадии засыпания. Часто когда я сплю днем, я не ощущаю, что полностью засыпаю. Вместо этого я ощущаю просто яркую гипнагогию на грани сновидений (но никогда полностью не теряю осознание окружающего) в течение примерно 30 минут. Это прекрасно, и по факту это часто очень освежает. Вам не нужно полностью терять осознанность для эффективного короткого сна!
*У меня естественный выход из цикла дневного сна происходит или примерно через 30 минут, или примерно через 2 часа. У вас может быть иначе. Отнеситесь нормально к короткому сну варьирующейся длины.
Просыпайтесь правильно и после основного сна. Мне было легче научиться просыпаться в правильный момент цикла днем, а не во время основного ночного сна. Однако сам скилл распространился и туда: после того, как я натренировался автопробуждению из дневного сна, я стал способен научиться автопробуждению из ночного сна.
Как это соотносится с «просыпайтесь на свет»? Выглядит реальным настроить процесс автопробуждения так, чтобы он выбрасывал вас из сна сразу же, как только вы в правильной точке цикла во время рассвета. Опять же, чтобы отпрактиковать это, рекомендую засыпать без будильника, когда утром ожидается что-то важное, чего нельзя проспать; это возможность наблюдать автопробуждение.
sleepyti.me - инструмент, созданный чтобы помочь вам проснуться в правильной части цикла. Лично я обнаружил, что моя цель «проснись и соберись» слишком мала и подвижна, чтобы надежно ловиться будильниками, но вы можете найти подобные инструменты полезными. (Возможно, это менее эффективно, но более практично, чем тренировка надежного процесса автопробуждения).
5
Это были мои основные советы. Большинство из них нацелено на правильное пробуждение: по моему опыту, фаза сна, из которой я пробуждаюсь, значительно влияет на последующее самочувствие. Вполне реально натренировать себя пробуждаться в правильной части цикла. Солнечный свет помогает.
Обучение короткому дневному сну бесценно для меня, когда нужно восполнить дефицит сна; эта способность сделала мой режим гораздо менее хрупким (а также помогла натренироваться в автопробуждении).
Лично я делал это, бросаясь в полифазный сон, принуждая мозг выяснять, как высыпаться днем действительно быстро. Я бы не советовал эту опцию как обязательную, но думаю, полезно преодолеть краткосрочный дискомфорт, чтобы выяснить, как получать пользу от дневного сна. Возможно, вам стоит уйти в бифазный сон на некоторое время.
(Учтите, разумеется, что это может Просто Не Работать Для Вас. Вспомните предостережения насчет диеты, здоровья, везения и т.д. Но сам факт неумения эффективно поспать днем не представляет собой значительного свидетельства, что вы не научитесь, если вы ещё не перепробовали всё. Возможно, стоит попробовать. Просто осознавайте, что дневной сон может быть говяным в первые недели практики).
Теперь, когда я способен эффективно спать днём, мой режим сна стал куда гибче. Мне помогает фиксированность утреннего пробуждения: могу засыпать, когда захочу, восполнять дефицит сна днём, поддерживая при этом определённое постоянство и ритмичность графика за счёт утра. (Нахожу ритмичность важной, когда речь о том, чтобы высыпаться).
Ритм облегчает мне экспериментирование с режимом сна. Допустим, пробуждение зафиксировано в районе 8:30 (с учётом восхода и расположения моих окон). Тогда я могу попробовать засыпать в 2:00 несколько дней, проверяя, достаточно ли шести с половиной часов. Если нет, восполню дефицит днем. Если да, можно сдвинуть режим ещё немного, посмотреть, какого минимума достаточно.
Будьте осторожны с этим! Умственная деградация часто начинается до того, как вы ощутите какие-либо эффекты депривации сна. Если вы идёте на эксперимент, советую отслеживать время реакции. Лично я сплю на 90 минут дольше, чем начинает ощущаться субъективное «я достаточно бодр». Тем не менее, эксперименты с этим чувством предоставляют полезную информацию, даже если вы не планируете закреплять результаты.
Лично я обнаружил, что моя потребность во сне колеблется между 6-9 часами в день. С фиксированным пробуждением и способностью спать днём эксперименты даются легко. Так что, конечно, можно довести стратегию до логического завершения, сократив основной сон до 5 часов и стабильно отсыпаясь в середине дня. Получится режим сна с сиестой.
Понимаю, это не самый организованный перечень советов, но надеюсь, вы вынесли что-то полезное. По-моему, хороший сон - важный компонент высокой продуктивности и мотивации, так что, если вам не хватает мотивации, определённо стоит проверить, не во сне ли боттлнек. В любом случае, эксперименты окупаются: если вы можете сэкономить по 90 минут за ночь, за год наберётся больше 500 часов. Тот случай, когда небольшие улучшения дают ощутимый выигрыш.
